Золотая шпага - Никитин Юрий Александрович

Александр слушал его раскрыв рот. Князь говорит то, что он сам постоянно чувствовал в сердце, но не мог выразить словами. Люди вокруг слишком ленивы, слишком медлительны, слишком мало хотят от жизни. Но они такие все… как он думал раньше.

– Не знаю, – ответил он искренне. – Ведь я служить только начал. Я все время учился… и сейчас все время учусь.

Князь кивнул. Глаза на пухлом, слегка одутловатом лице были живые, внимательные.

– Учишься. А нынешние дворяне в подражание Митрофанушке стонут: не хочу учиться – хочу жениться.

Его острый взгляд остановился на его лице. Александр ощутил, что краснеет. Князь несколько мгновений изучал его, с легким смешком откинулся на спинку кресла:

– Саша, мы твои должники. Дело не в драгоценностях, что унесли бы разбойники, я в состоянии тут же купить новые, но Кэт даже не успела испугаться, вот за что я тебе благодарен! Когда ты появился, молодой и веселый, сабля в руке, а в глазах удаль… не спорь, так тебя описала не только она, но и моя сестра, то они все трое были абсолютно уверены, вот что удивительно, что с твоим появлением все пойдет хорошо…

– Ну уж…

– Я сам их не понимаю, но они в один голос твердят, что сразу поверили в тебя. Один супротив пяти! Но Кэт была уверена, что тыих разгонишь, а ее спасешь. Так и случилось, но более того…

Александр ежился под пристальным взглядом. Князь неожиданно усмехнулся:

– Тебе будет доставаться за рискованные решения. А также за те, которые ты принимаешь за других. Признаться, я без охоты принял того разбойника. Лишь по настоянию дочери, которую люблю настолько, что отказать ни в чем не могу. Но ты оказался прав: он обожает коней, готов и спать в конюшне, а на работе конюха просто счастлив. Конечно, я запретил домашним упоминать, как он нам достался. Таким образом, мы обрели в его лице преданнейшего человека. Странные бывают повороты судьбы, верно?

Он поднялся, обошел стол, снова обнял:

– Не предлагаю никакого вознаграждения. Знаю, не примешь. Судя по фамилии, ты из малороссов, а у них гонора на сто князей хватит. Но если что понадобится, только дай знать. Князь Вяземский с его влиянием, деньгами и землями – в твоем распоряжении!

Он проводил его до дверей кабинета. На пороге взглянули друг другу в глаза. И оба знали, что никогда ни при каких обстоятельствах гордый подпоручик не унизится до просьбы о помощи.

Кэт ждала его в большом зале. Увидев выходящего из кабинета отца молодого офицера, бросилась навстречу:

– Александр!

Он снова ощутил волну нежности и щемящего жара в сердце. Еще никогда не видел такой прекрасной девушки, нежной и удивительной, чистой, как лепесток розы. Ее глаза сияют, как две утренние звезды, омытые росой, пухлые губы раздвинулись в счастливой улыбке.

– Милая Кэт, – сказал он и поперхнулся. Слова сами сорвались с языка, но не успел пожалеть, она вспыхнула от счастья, засветилась, будто ее сердце запылало жарким огнем.

– Ох, Александр, – сказала она и подошла к нему так близко, что почти касалась его лицом. Ей пришлось задрать голову, он возвышался над ней на полголовы. Ее глаза лучились, а губы стали пунцовыми. – Я боялась, вы никогда это не скажете!

Ее глаза на миг ушли в сторону, там был альков, и Александр тут же предложил руку. Они уединились в алькове, занавеси были раздвинуты, незамужней девушке неприлично оставаться наедине с молодым мужчиной, но все же они могли издали услышать шаги.

Александр усадил ее на мягкую кушетку, сел рядом. Кэт, поколебавшись, вложила узкую ладонь в его руку:

– Александр, мы все благодарны… Ой, что это у вас такое твердое? Мозоли? Неужели от шпаги?

– И от сабли тоже.

Ее глаза стали огромными.

– У всех офицеров, которые вхожи в наш дом, ладони белые и нежные…

В алькове было жарко, мундир душил горло. Он словно видел со стороны, какое у него красное лицо с глупо выпученными глазами. Кэт старательно отводила взгляд. От нее обворожительно пахло, как от нежного цветка.

Голос ее дрогнул:

– Как часто я в детских снах видела один и тот же сон… На меня нападают разбойники, у них сабли и страшные ножи, мне страшно… Но вдруг появляется рыцарь в блистающих доспехах! Он горд и красив, он отважен, а меч в его руке блещет как молния. Разбойники кто повержен, кто в страхе бежит обратно в лес. А рыцарь, отбросив меч, берет меня на руки. У него черные как смоль волосы, мужественное лицо, высокие скулы. Руки его сильны, как ветви дуба, а сам он красив и статен. Он сажает меня на своего коня и увозит в замок…

Она сделала долгую паузу, смотрела вопросительно. Александр, чувствуя, что надо что-то сказать, промямлил:

– У рыцаря должны быть золотые волосы до плеч. Так всегда в сказках.

– Это в сказках, – возразила она. – А мне снился всегда черноволосый, смуглый, загорелый, а лицо… немножко даже разбойничье. Чуточку злое, как у сильного и непокорного человека. Я даже рассмотрела черные волосы на его груди!

Он ощутил, как запылали его уши. Знал, когда увидела мельком волосатую грудь своего рыцаря. Угораздило же его сидеть в рубашке, расстегнутой до пупа! Даже не на солнцепеке.

– Хорошо, если у него есть замок, – пробормотал он.

– Есть, – сказала она убежденно. – Или будет, это неважно. А в замке он берет меня в жены, мы живем долго и счастливо, и у нас множество детей…

– Восьмеро, – пробормотал он.

—Что? – переспросила она. – Ах, почему нет? Вось­меро.

– И все мальчики…

– Почему? Пусть и девочки.

– И оба умирают в один день, – сказал он тихо.

– Что?

– Да так, вспомнил одно гадание…

Она просияла:

– Вам такое напредсказывали? Я всегда мечтала жить в любви и умереть со своим мужем и повелителем в один день!

Она внезапно замолчала, спрятала лицо в ладони. Сказано было много, слишком много. И молчание было долгое, мучительное для обоих. Александр прокашлялся, в горле стоял комок.

– Кэт… губернатор был прав. Все мужчины мира ради вас бросятся хоть на сабли, хоть на штыки. Мое сердце у ваших ног! Я просто не смею и надеяться… Но если я хоть чем-то похож на рыцаря вашей мечты, если я смогу быть похожим… то я приложу для этого все силы, отдам этому всю жизнь… Кэт, я люблю вас!

Она подняла голову, лицо ее было счастливое. В глазах стояли слезы. Она прижала кулачки к груди:

– Саша!.. Я люблю вас с того времени, когда еще играла в куклы. Вы всегда были таким, как сейчас!.. Я просто дрожу от страха, что я сейчас проснусь, и все исчезнет!

Ее голос в самом деле дрожал, а слезы прорвали запруду и побежали по нежным щекам. Губы распухли. Александр медленно наклонился и поцеловал. Ее губы были солеными, они дрогнули, словно от страха, но в следующее мгновение раскрылись ему навстречу. Он вбирал в себя ее нежность и чистоту, ее аромат, его руки держали ее сперва за плечи, потом обняли, а она прижалась к нему с такой силой, какой нельзя было ожидать от ее хрупкого тельца.