Обогнувшие Ливию - Маципуло Эдуард

ГЛАВА 15

Судья, но не царь

Прекрасны дюны Финикии! Красноватый песок, вечноголубое небо, сияющее море и снежные вершины близких гор. Сразу же за песками, поросшими цепким потериумом, раскинулись душистые рощи сосен и финиковых пальм. Удивительное соседство! Где еще на земле встретишь подобное?

Астарт сиял белозубой улыбкой и, зарывшись в песок, упивался свободой. А рядом море! Его грезы и путеводная звезда! Почему вид и шум волн так сильно действуют на него? Почему без моря он одинок? Почему тоска по морю — его неизменный спутник?

Море! Символ очищения! Только море способно прорвать пелену обыденности и подарить то яркое, незабываемое, которое ищет человек всю жизнь. Только море возносит человеческую душу на вершину вдохновения… Нет лжи, злобы, коварства, нет грязных устоев бытия — все позади, все — прах перед бесконечной далью, пронизанной солнцем!..

— Аста-арт! Иди-и, готово! — пронесся над барханами зычный крик.

Беглые рабы расселись вокруг зажаренного на вертеле барана. Здесь собрались те, кто возглавил бунт: друзья Эреда, сам Эред, страдающий от незаживающей раны. Хромой извлек из прохладного горного ручья, впадающего в море, большой бурдюк с вином. Запах жареного мяса смешался с ароматом хвои, вина, морской соли.

— Мы захватим островной Тир, — мечтал Хромой, обсасывая кость; деревяшка, заменявшая ему ногу, была воткнута в песок, на ней держался один конец вертела. — Там легче обороняться. Даже ассирийцам ни разу не удалось взять его.

— Потом перережем всех купцов, — добавил юркий раб по прозвищу Гвоздь, покосившись на жующего Астарта.

Эред стукнул его бараньей лопаткой по лбу.

— Тебе все бы резать.

— Потом мы обратим всех рабов в наших невольников, — продолжал Хромой. — Но простолюдины нам нужны: наши враги — это их враги. Как говорил мой друг-привратник, которого вчера убили на пожаре. «Если муравьи объединятся, они разъяренного льва вытащат из шкуры».

Рабы восторженными криками одобрили слова Хромого.

Мудрый раб задумчиво наморщил клейменый лоб:

— А что дальше? Э, Гвоздь, ты уж помолчи! Как говорил мой друг, у кинжала есть лезвие, и язык ему не нужен. Как колодец не наполнить росой, так и наши головы твоими речами. Поручи дело ребенку, а сам беги за ним, иначе не увидишь ни дела, ни ребенка. Выслушай совет Гвоздя и умойся, иначе весь будешь в крови.

— А что тут долго думать, — сказал очень рассудительный раб, которого все звали Мем-Молитва, так как он знал назубок длиннющую заупокойную молитву. — Царь Итобаал ведь не захочет оставаться с нами. Поэтому изберем нового правителя. Из рабов.

Всем понравилась мысль Мема. Но с неожиданным раздражением вступил в разговор молчавший до этого Астарт:

— А потом этот повелитель будет пьянствовать с друзьями и начнет резать всех, кто ему не по душе.

— О небо, верные слова! — вдохновенно воскликнул Хромой. Он льстил, мечтая втянуть в общее дело молодого кормчего. — Мы слушаем тебя, Астарт.

— Народом должен управлять справедливый судья.

— Как судья? — удивился Гвоздь.

— Я не слышал о странах, где вместо царей на престолах бы сидели судьи, — изрек Мем.

— Я не понимаю в таких делах, — честно признался Эред и тяжко вздохнул, — но как без царя?

— Как слеп человек! — гневно воскликнул Астарт. — Даже пытаясь смотреть вдаль, он видит что близко. Пусть правит судья, но не царь!

Астарт обвел всех грозным, почти враждебным взглядом.

— Пусть, если ты так хочешь, — еще раз вздохнул Эред.

— Но и этот твой судья, — сказал Хромой, — что его остановит, если у него будет вся власть?

Астарт на миг растерялся. Но тут же нашелся:

— Пусть будет двое судей!

— Сто ударов паяльщика не сравнится с одним ударом кузнеца! — вскричал Хромой. — Сто наших речей жалки перед одним твоим словом, наш друг и спаситель Астарт. Я за двух судей, за двух шофетов. А рабами у нас будут знатные тиряне.

— Пусть роют ямы под виноградные лозы, пусть носят тяжести и пасут скот, пусть делают самую грязную и трудную работу! — закричал Гвоздь, дрожа от восторга.

В глазах рабов клокотало пламя, и кулаки сжимались сами собой.

— Да, но как на это посмотрят боги? — произнес рассудительный Мем.

— Боги любят жертвы, — ответил Астарт, — богатой жертвой можно искупить любое безумство. Так что пусть будет шофет-судья, а не мельк-царь!