Князь Рус - Никитин Юрий Александрович

Соломон с удивлением наблюдал за странной женщиной. Сердце внезапно застучало чаще, в груди сперло дыхание. Князь скифов распахнул объятия, женщина бросилась ему на грудь. От нее тоже веяло дикой силой, на смуглой коже виднелись царапины.

– Прости, – сказала она весело, – но я не могла дожидаться!..

От звуков ее волнующего голоса сердце Соломона застучало еще сильнее. Он охнул и опустился на прежнее место. А Рус, не замечая смятения старого иудея, поцеловал жену, упрекнул мягко:

– Ты не должна была рисковать!

– Меня сопровождали трое крепких воинов, – возразила она живо. – К тому же я видела ваши костры. А обоз к обеду будет здесь.

Рус, держа ее за плечи, повернулся к Соломону:

– Ис, это ребе племени, которое сидит на землях… что принадлежат нам. Зовутся они мошквой. А его кличут Соломоном. Правда, нелепое имя?

Соломон снова кое-как встал. Его глаза не отрывались от вспыхнувшего румянцем лица скифской княгини. Ее крупные коричневые глаза возбужденно блестели. Красиво вырезанные ноздри тонкого носа нервно подрагивали, как у чуткой лани. На голой шее вызывающе бросалась в глаза тонкая цепочка со звездой из двух треугольников.

Горло Соломона перехватили невидимые пальцы. Он ­пытался что-то прохрипеть, но не смог. Его выпученные глаза смотрели то на шестиконечную звезду, то на ее прекрасное лицо.

Рус удивленно смотрел на Соломона, перевел взор на жену. Она смотрела на гостя сперва с недоумением и неверяще, затем медленно и как-то робко произнесла несколько слов на незнакомом Русу языке.

Соломон побледнел, пошатнулся. Бугай поддержал старика под руку. Губы Соломона шевелились, наконец выдавил что-то сиплое, похожее на карканье больной вороны.

Ис заговорила взволнованнее, слова вылетали как камешки из-под копыт скачущего коня. Глаза ее раскрывались все шире, там заблестело, внезапно хлынули слезы. Старик раскрыл объятия, Ис бросилась к нему. Они обнялись, Ис всхлипывала на его плече. Лицо ее было счастливое и потрясенное.

Рус хмыкнул, покосился на соратников. Моряна неодобрительно покачивала головой, Бугай вытаращил глаза. Губы и нижняя челюсть блестели от жира. Он медленно вытер пальцы, брови его начали сдвигаться. Рус кашлянул, притопнул сапогом, но и тогда Ис и старик не разомкнули объятия.

– Ис, – сказал Рус предостерегающе. – Он не признает гаданий и вообще богов. Значит, он сам колдун.

– Колдун? – перепросила Ис счастливо. – Ох, Рус!.. Нет, конечно же, нет!

– Тогда что с тобой? Не родня ли?

Он чувствовал злость и растущую ревность. Ис наконец повернула голову. Рус поразился ее счастливому лицу. Ревность уколола сильнее. Он задышал чаще, крылья хищного носа затрепетали.

– Родня, – ответила Ис. – Рус, я так счастлива!

Пальцы Моряны сами по себе ощупали пояс, остановились на рукояти ножа. Она неотрывно смотрела на черноволосую женщину, и взгляд говорил, что народ был прав: она либо демон, либо колдунья. То-то обнимается с колдуном. Не могут у настоящей женщины волосы быть черного цвета. Да еще такие иссиня-черные, как у ворона, зловещей птицы!

Старик молчал, даже глаза отвел, и Рус ощутил к нему смутную благодарность. Чужой волхв понимает, что родня или не родня, но ничто не изменится. Племя пришло на эти земли, и сейчас, наверное, даже воля самого князя значит мало.

– Разве твое племя уцелело? – спросил Рус резко. – Ты меня обманула?

Она вскрикнула, все еще улыбаясь счастливо:

– Рус, как ты можешь?.. Это не мое племя, а… родственное. У нас один язык, как видишь. Одна вера, одни обычаи. Я нашла свой народ!

– Свой? – переспросил он.

– Да!

Глаза его сузились так, что он видел ее и старика как в узкую прорезь повязки. Горло перехватило, он ощутил, как ярость, холодная и безрассудная, рвется наружу.

– И потеряла, – процедил он так тихо, что она услышала только шепот, словно змея проползла, гремя щитками по каменному полу. – Эй, Буська!

Буська вроде бы и не подслушивал, но вырос будто из-под земли. Ладони на рукояти ножа, глаза пылают готовностью отдать жизнь за князя.

– Вели седлать коней, – крикнул Рус яростно. – Слишком долго сидим, как старухи над пряжей! Пора сровнять ту никчемную мышиную горку с землей!

Он сам не понял, как отшвырнул оказавшегося на пути Бугая, навстречу пахнул свежий воздух. Сзади был жалобный крик, но земля сама побежала навстречу, и он остановился только возле оседланных коней. Люди поспешно вскакивали на коней. Облик князя был страшен.

Когда Рус был уже в седле, подбежала Ис. Яркое солнце блеснуло ей в лицо, но золотой обруч не так блистал, как ее глаза, когда она устремила взор на Руса:

– Что ты подумал! Рус, ты князь или мальчишка?

Рядом с Русом гневно всхрапывал Сова, как смеет женщина вмешиваться, дружинники молчали, но в их молчании Рус ясно чувствовал осуждение.

– Что ты хочешь сказать, женщина?

Голос Руса был тяжел, как ледник, и так же холоден. Ис ухватила одного дружинника за ногу, неожиданно рванула на себя. Воин растерялся, это обошлось ему дорого: шлепнулся на землю, а Ис ловко вскочила в седло, подхватила поводья.

Дружинники рассмеялись. Воин вскочил, ругаясь, красный от гнева, схватился за рукоять топора, но над ним ржали так мощно, что он в растерянности завертелся на месте. Рус ощутил, что не может удержать рот от широкой усмешки:

– Да, у меня еще те воины… Ис, зачем ты?

– Я поеду с тобой, – ответила она резко. – Если победим, то победим, а если суждено погибнуть, то я погибну с тобой.

– Зачем? – повторил он.

– Дурак, – сказала она. – Потому что не хочу жить без тебя.

Смешки среди дружинников стали реже. Некоторые подавали коней назад, будто стесняясь топтаться близко. Рус напомнил, все еще чувствуя гнев:

– Но мы идем на твой народ.

– Я пойду с тобой.

– Даже если придется его уничтожить?

– Я пойду с тобой, – сказала она, – даже если надо разрушить свой дом и загасить огонь в своем очаге!

Рус слышал шум крови в ушах, а потом понял, что это еще и шумят дружинники. На этот раз кричали что-то одобрительное, а на Ис смотрят с восторгом. Как дети, вспомнил он слова Ис. Меняют свое мнение десять раз на день.

– Ты встретила людей своего племени.

– Рус, я понимаю, что ты думаешь… Но ты спас меня и… Нет, не то. Это Сова идет потому. Я просто люблю тебя, Рус. И я пойду за тобой всюду. Даже если ты поведешь меня на костер. Ты – мой народ. Не твое племя, а ты. Лично ты. И я никогда тебя не предам, никогда тебя не обману.

Он вздохнул:

– Я хочу верить. Иначе кому еще тогда? Да и вообще, стоит ли тогда жить?

Она подалась к нему, он распахнул руки. Кони с готовностью сдвинулись боками. Она прижалась к широкой груди. Ее мощно колыхало большое горячее сердце, и Ис закрыла глаза. Это было ее место, и нигде она не чувствовала себя в большей безопасности и уюте, чем в его могучих объятиях.