О доблестном рыцаре Гае Гисборне - Никитин Юрий Александрович

Он умолк, лицо опечалилось. Гай спросил нетерпеливо:

– Что изменилось?

– Бедных становится слишком много, – ответил аббат. – Мы не в состоянии прокормить всех.

– Это печально, – пробормотал Гай.

– Это опасно! – возразил аббат.

Гай вздохнул.

– Вы совершенно правы, святой отец.

– Бедных нельзя доводить до исступления, – сказал аббат твердо. – Они тогда не видят, кто прав, кто виноват. Для них все, кто не в лохмотьях, – становятся врагами. Они будут врываться в дома и забирать все, заполнят монастыри и разграбят, убив монахов, они составят армию голодных, что как саранча двинется на Лондон…

Гай зябко передернул плечами.

– Упаси Господи, – сказал он и перекрестился. – Я для того и назначен сюда, чтобы как можно быстрее принять меры. Где не помогают лекарства, надо выжигать каленым железом.

Аббат окинул его внимательным взглядом, тяжело вздохнул.

– Я понимаю, сегодня же скажу брату Генувию, он глава оружейников, чтобы немедленно снял с вас мерку…

Гай попробовал пошутить:

– Для гроба?

Аббат посмотрел строго.

– Пока для доспеха! Все должны стараться жить как можно дольше, чтобы делать больше добрых дел на земле. Вы уже начали!

Гай горько усмехнулся.

– Я был уверен, что начал, когда ушел в Крестовый поход, а когда вернулся, то и добрые дела… закончились, что ли. И вообще душа моя в смятении, святой отец. Был недавно в одной глухой деревушке саксов, до сих пор смотрят, как на захватчика… Уж и не знаю, на какой козе к ним подъехать!

Сочувствующий взгляд аббата потвердел, как и голос, где прозвучали так несвойственные священнослужителю воинственные нотки:

– Пусть сочувствие к побежденным не затмит ваш разум, сэр Гай. Да, у поверженных нами всегда находим больше доблести, чем они выказывали… и вообще всяческие достоинства, которых они и вовсе не обнаруживали. Совестливые люди тем самым как бы отдают им дань… или воинские почести над их могилами. Но вы не просто топтатель этой земли, вы – шериф, вы должны видеть правду и отстаивать ее. Посмотрите на хилые деревянные хатки саксов!.. Их верховные лорды все еще живут в домах из глины и дерева, в то время как даже простые норманны не поленились выстроить – не дома, коровники! – из прочного камня!

Гай пробормотал:

– Ну, не все, святой отец, не все…

Аббат перекрестился.

– К сожалению, норманны осаксониваются. Опускаться легче, чем пониматься. Саксы как жили своим деревенским укладом, так и жили, хотя во времена римлян здесь строили каменные здания, арки, водопроводы, однако саксы остались верны своим примитивным бревенчатым хаткам!.. Но пришли мы, норманны, и, как и римляне, тоже строим только каменные здания – прекрасные, несокрушимые и величественные! Мы – новые римляне, но мы не уйдем.

– Это уж точно…

– Дорогой шериф, два поколения норманнов похоронены в этой земле! Они родились здесь, прожили и считают ее своей по рождению. Правильно поступили те немногие саксы, что на норманнов начали смотреть как на соседей, когда увидели, как хорошо и привольно жить в каменном замке! И наш общий народ уже позабыл о разногласиях, и если бы не эта злополучная война с Францией…

Гаю показалось, что настоятелю монастыря не нравится начавшаяся война с Францией, сказал пылко:

– Святой отец, но ведь король Ричард в самом деле имеет права на французский престол! Нормандия принадлежит ему, как и графство Анжу, а еще и богатейшая Аквитания, которую его отец получил в качестве приданого за Алиенору!

Аббат развел руками, Гаю показалось, что вид у него слишком смущенный, как у человека, который явно не прав.

– Все так, но…

– Что «но»? – потребовал Гай. – Почему королю отказывают в его законных правах?

Аббат тяжело вздохнул.

– Законные права… Абсолютно законны только те заветы, которые дал Господь. Люди же на их основании написали свои законы, обычно правильные и справедливые, однако ими трудно предусмотреть все…

– Что именно?

– Ну вот такое… гм… юридическая неточность или малейшая возможность иного истолкования… и начинается долгая кровавая война, когда истребляется множество людей, горят города и села, гибнут посевы, засыпаются колодцы… Земля пропитывается кровью больше, чем водой после ливня! Это нехорошо…

Гай потребовал яростно:

– Так пусть уступят! Французы держат чужое.

Аббат снова вздохнул и опустил голову.

– Да, конечно, кому-то надо бы уступить… Но если бы вовсе не начинать эту кровавую войну, было бы еще лучше.

Гай ощутил укол, войну начал все-таки король Ричард, собрав в Англии огромное войско и высадив на берегах Франции.

– Иногда, – пробормотал он, – свои права необходимо защищать и силой. Мир таков.

Аббат сказал невесело:

– Да, конечно. Мир, увы, таков. Все дело в том, чтобы не переборщить с защитой прав… Но это к вам не относится, шериф!.. Я уже слышал, что вы действуете больше по совести, что есть Глас Божий, чем по статьям закона, а это Господу куда более угодно…

Он заночевал в монастыре, а на рассвете ринулся во весь опор в Ноттингем, как бы там они без него не наломали дров без его бдительного ока…

Вообще-то нечего удивляться, что столько монастырей на территории его графства. Церкви принадлежит треть всех земель Англии. Напротив, надо радоваться, система налогов и повинностей в Англии не обходит священнослужителей, ему есть откуда зачерпнуть денег на выкуп Ричарда из плена…

В замке переполох, навстречу выбежал Хильд, глаза огромные, волосы дыбом.

– Ваша милость! Она едет!.. Уже близко…

Гай рявкнул раздраженно:

– Кто едет?

– Алиенора Аквитанская!.. – выпалил Хильд. – Гонец примчался с запозданием!.. Мать короля Ричарда вот-вот будет здесь!

Гай похолодел, он торопливо вспоминал, что знал об удивительной королеве, самой красивой женщине Европы и мира, как уверяли все путешественники, самой богатой и могущественной.

Она в пятнадцать лет стала владетельницей герцогства Аквитания, графиней Пуатье и самой желанной невестой Европы, ее города были гораздо богаче и красивее невзрачного и бедного Парижа, в те же пятнадцать ее выдали замуж за Людовика VII, сына французского короля, что вскоре умер, и она стала королевой Франции, родив молодому королю дочь.

Она убедила мужа возглавить Второй крестовый поход и вместе с ним отправилась во Второй крестовый поход, проделав верхом путь через Европу, Византию и захваченную турками-сельджуками Малую Азию, преодолев шесть тысяч миль с удивительным мужеством и стойкостью, она всегда оказывалась в гуще сражений, где ее старательно защищали ее аквитанцы, она даже организовала собственный отряд из женщин-амазонок, которые вступали в бой с обнаженной грудью.