Падение титана, или Октябрьский конь - Маккалоу Колин

Цицерона дома не оказалось, но ему сказали, что хозяин скоро будет. Требоний сел в атрии, взял у управляющего предложенное ему вино, долил туда воды и стал ждать. Пришел его раб и сказал, что курия Помпея пуста и что освободители укрылись в храме Юпитера Наилучшего Величайшего.

Ничего не понимающий Требоний сидел, обхватив голову руками, и старался понять, в чем же крылась ошибка. Почему члены клуба побежали искать убежища, вместо того чтобы пойти на ростру и громогласно объявить о содеянном?

— Дорогой Требоний, что случилось? — раздался вдруг голос Цицерона.

Его встревожил вид Гая Требония. Цицерон навещал жену Квинта, Помпонию, играл роль консультанта по внутрисемейным вопросам и ничего пока не знал.

— Пройдем к тебе, — сказал Требоний, вставая. — Веди меня в кабинет.

— Ну? — спросил Цицерон, закрывая за собой дверь.

— Четыре часа назад группа сенаторов убила Цезаря в курии Помпея, — спокойно сказал Требоний. — Меня с ними не было, но я был их вожаком.

Стареющее морщинистое лицо засияло, как александрийский Фарос. Цицерон радостно вскрикнул и разразился бешеными аплодисментами, потом исступленно схватил Требония за руку.

— Требоний! Ах, какая замечательная, замечательная новость! Где они? На ростре? Или все еще в курии Помпея?

Требоний раздраженно вырвал руку.

— Ха! Я надеялся на это! — зло огрызнулся он. — Нет, они не в курии Помпея! Нет, они не на ростре! Сначала этот олух Антоний запаниковал и удрал. На Карины, я думаю, потому что на Форуме не остановился! Хотя именно он должен был возглавить кампанию по восхвалению тех, кто избавил Рим от тирана, а не бежать домой со всех ног.

— Антоний тоже принимал в этом участие? — не веря своим ушам, еле слышно произнес Цицерон.

Вспомнив, с кем он говорит, Требоний попытался исправить оплошность.

— Нет-нет, конечно нет! Но я знал, что он не в восторге от Цезаря, поэтому думал, что смогу уговорить его уладить это дело, после того как убийство произойдет. Однако я не сумел догнать его и пришел к тебе. Я все равно собирался с тобой переговорить в надежде, что ты нас поддержишь.

— С радостью, с радостью!

— Теперь уже поздно! — в отчаянии крикнул Требоний. — Ты знаешь, что они сделали? Они запаниковали! Запаниковали! Такие люди, как Децим Брут и Тиллий Кимбр, ударились в панику! Моя доблестная команда тираноубийц выскочила из курии Помпея и понеслась к храму Юпитера Наилучшего Величайшего, где затаилась, как свора трусливых собак, позволив четыремстам заднескамеечникам разбежаться в разные стороны с воплями: «Цезарь убит, Цезарь мертв!» После этого они, наверное, попрятались по домам и заперлись на все замки и засовы. А простой люд Рима гудит, и нет ни одного магистрата, способного выйти на Форум.

— Децим Брут? Нет, он никогда не запаниковал бы! — прошептал Цицерон.

— Я говорю тебе, что он струсил, как и все они! Кассий, Гальба, Стай Мурк, Базил, Квинт Лигарий — все! Двадцать два человека на Капитолии сидят в своем же дерьме и молят Юпитера о спасении! Все было ни к чему, Цицерон, — жестко добавил Требоний. — Я думал, что самым трудным будет заставить их сделать это. Я даже не представлял, что может выйти потом! Дикая паника! Весь план развалился, и восстановить наше положение уже нельзя. Они убили, да, но они не удержали позиций. О-о-о! — простонал Требоний. — Дураки, дураки!

Цицерон выпрямился, похлопал Требония по плечу.

— Может быть, еще не поздно. Я сейчас же пойду на Капитолий, а тебе советую собрать нескольких гладиаторов из труппы Децима Брута. Они сейчас в Риме, чтобы участвовать в погребальных играх в честь какого-то его предка… по крайней мере, так он сказал мне на днях. Но, принимая во внимание совершенную акцию, он наверняка вызвал их для охраны. — Цицерон протянул руку Требонию. — Пойдем, дорогой мой, держись веселее! Иди и найди какую-нибудь защиту, а я приведу героев на ростру.

Он снова издал радостный вопль, восторгаясь случившимся.

— Цезарь мертв! О, какой дар на алтарь свободы! Их нужно не просто восхвалять, а превозносить до небес!

День клонился к вечеру, когда в храм Юпитера Наилучшего Величайшего вошел Цицерон в сопровождении Тирона, своего вольноотпущенника и любимца.

— Поздравляю! — прогремел он. — Коллеги сенаторы, какой подвиг! Какая победа Республики!

Громкий голос заставил всех всполошиться. Освободители пронзительно закричали и бросились по углам. Привыкнув к темноте помещения, Цицерон с изумлением пересчитал их. Марк Брут? О боги! Им удалось уговорить и его! И как они все перепуганы! Убийство Цезаря совершенно лишило их человеческих черт. Даже Кассия, даже Децима Брута, даже Минуция Базила, совсем уж бандита.