Мир без конца - Фоллетт Кен

— Клерк еще не победила.

— Но ведь победит, ты сама говорила. Сними обет, выходи за меня замуж.

— Брак — это тоже обет. Если я нарушу слово, данное Богу, неужели ты поверишь обещанию, данному тебе?

Мастер улыбнулся:

— Рискну.

— Дай мне подумать.

— Ты уже много месяцев думаешь, — обиженно заметил Мостник. — Если сейчас не уйдешь, не уйдешь никогда.

— Сейчас не могу. Я нужна людям, как никогда.

Он начал злиться:

— Я не буду просить вечно.

— Понимаю.

— Знаешь, я вообще не буду тебя больше просить.

Монахиня заплакала.

— Прости, но я не могу покинуть госпиталь, когда бушует чума.

— Госпиталь.

— И людей, жителей города.

— А ты сама?

При свете факела блестели ее слезы.

— Я им нужна.

— Они неблагодарны, все: сестры, братья, горожане. Уж поверь мне.

— Это не важно.

Мастер кивнул, смирившись с ее решением и подавив эгоистическую досаду.

— Если так, то выполняй свой долг.

— Спасибо за то, что понял.

— Я хотел бы, чтобы все кончилось иначе.

— Я тоже.

— Возьми-ка свет.

— Спасибо.

Монахиня взяла горящий факел и развернулась. Фитцджеральд смотрел на нее и думал: неужели вот так все и кончится? Неужели это все? Возлюбленная уходила своей обычной походкой, решительной, уверенной, но с опущенной головой. Керис прошла в ворота и исчезла.

Огни в «Колоколе» приветливо светились сквозь щели ставен и дверей. Последние пьяные посетители прощались, Сари собирала кружки и вытирала столы. Лолла почти заснула. Мерфин отпустил няню и подумал было пойти спать, но знал, что не уснет. Слишком взволнован. Почему он потерял терпение именно сегодня, ведь препятствия возникали и раньше? Зодчий разозлился, но, успокоившись, понял, что злость от страха — страха, что Керис заразится чумой и умрет.

В зале он сел на лавку и снял башмаки. Глядел в огонь и думал, почему же ему не дается одна-единственная вещь, которой он хочет больше всего. Вошла Бесси, повесила плащ. Сари ушла, и Белл, заперев двери, села напротив постояльца на большой стул, где всегда сидел ее отец.

— Мне так жаль, что собрание прошло зря. Я не знаю точно, кто прав, но знаю, что ты очень расстроен.

— В любом случае спасибо за поддержку.

— Я всегда тебя поддержу.

— Может, хватит мне вести войны с Керис?

— Согласна; могу себе представить, как это тяжело.

— Тяжело и досадно. Похоже, я половину жизни без толку ее жду.

— Любовь никогда не бывает без толку.

Мастер поднял на хозяйку удивленные глаза и после паузы заметил:

— Ты мудрая женщина.

— В доме больше никого нет, кроме Лоллы. — Бесси встала перед гостем на колени. — Я хочу тебя утешить. Как могу.

Фитцджеральд посмотрел на ее круглое доброе лицо и потеплел. Он так давно не обнимал женщину. Но покачал головой:

— Не хочу тебя использовать.

Белл улыбнулась:

— Я не прошу тебя на мне жениться. И даже любить. Я только что похоронила отца, а тебя огорчила Керис, нам обоим нужно человеческое тепло.

— Чтобы притупить боль, как кувшин вина.

Она взяла его руку и поцеловала ладонь.

— Лучше вина.

Бесси прижала его руку к груди. Мерфин вздохнул, наклонился и поцеловал трактирщицу. Это было как глоток холодной воды в жаркий день, он не мог остановиться. Скоро хозяйка оторвалась от него и стянула через голову платье. У нее были круглые бедра, круглый живот, круглая грудь. Зодчий поцеловал ее в живот и поднял взгляд на вспыхнувшее лицо.

— Пойдем наверх? — пробормотал он.

— Нет, — прошептала Белл. — Я не могу так долго ждать.

62

Выборы настоятельницы проходили сразу после Рождества. Утром Керис чувствовала себя такой разбитой, что еле поднялась с постели. Когда зазвонил колокол к утрени, у нее было сильное искушение засунуть голову под одеяло и сказать, что ей нездоровится. Но она не могла симулировать, когда столько людей вокруг умирает, и в конце концов превозмогла себя.

Целительница с трудом прошла по ледяным каменным плитам аркады рядом с Элизабет — они возглавляли процессию. Это было обговорено, ведь ни одна не хотела отдавать первенство, обе претендовали на должность настоятельницы. Но врачевательница уже опустила руки. Результат выборов предрешен. Пока пели псалмы и читали молитвы, она зевала, дрожала от холода и сердилась. Этим днем Клерк изберут аббатисой. Керис обижалась на монахинь, ненавидела Годвина и презирала городских купцов за то, что не вмешались. Жизнь не удалась. Не построила новый госпиталь, о котором мечтала, и теперь уже не построит.