Любовь и Рим - Бекитт Лора

Ливия умолкла. Луций… Они вместе принимали гостей, обсуждали домашние и общественные дела; муж выказывал ей неизменное уважение, никогда ни в чем не упрекал…

И все же… Ливия невольно усмехнулась. В Риме все отношения строятся на договорной основе. Люди договариваются друг с другом и даже с богами, причем ревностно следят, чтобы не дать другому больше, чем было условлено. С недавних пор Ливия сама поступала таким образом. Однажды она уже предложила человеку все, что имела, и что получила взамен? Да, нужно аккуратно вести счеты с богами и с людьми, не быть должником, но и не давать больше, чем следует. Они с Луцием четко выполняли данные друг другу обещания — это следовало признать…

— Знаешь, Юлия, — вдруг сказала Ливия, — в чем заключается разница? Луций Ребилл женился на мне, чтобы выполнить свой долг перед богами и обществом, а также возложить на мои плечи положенную часть домашних дел и забот, тогда как Гай Эмилий взял бы меня в жены для того, чтобы я спала в его объятиях.

Юлия усадила ребенка на колени и стала кормить его грудью. Потом небрежно произнесла, не поднимая головы:

— Он в Риме. Ливия не поняла:

— Кто?

— Гай Эмилий. Клавдий встретил его вчера на Форуме: говорит, он приехал по делам. Имеет вид состоятельного землевладельца.

Сердце Ливий забилось так сильно, что она едва не задохнулась. Гай Эмилий в Риме?! Они могут случайно встретиться в городе или — что еще хуже — у кого-нибудь из знакомых! Хорошо, если он приехал ненадолго. И все-таки Ливия не могла не признать, что эта весть не только разбередила ее раны, но и согрела странным теплом.

Она довольно скоро распрощалась с Юлией и поспешила домой. По дороге Ливия размышляла над тем, как себя вести, если они с Гаем вдруг встретятся. О, тогда она выкажет кристальную холодность и отчужденность! Ливия невольно свела вместе брови и придала лицу суровое выражение. Однако она вовсе не была уверена в том, что сумеет повести себя так, как должно.

У ворот Ливия столкнулась с Тарсией: гречанка возвращалась со свидания. Госпоже сразу бросилось в глаза озабоченное выражение лица рабыни, но она не стала задавать вопросов. Собственно, Тарсия и Элиар встречались раз в два-три месяца, и все, что они успевали, это перекинуться несколькими фразами где-нибудь на улице, да еще иногда заходили посидеть в одну из харчевен Эсквилина. И всякий раз у них находилось все меньше тем для разговоров. Однажды зимой, глядя на окоченевшую, промокшую до нитки рабыню, Ливия предложила ей принимать друга у себя в комнатке, но девушка стеснялась приводить Элиара в дом, к тому же, судя по ее словам, галл сам отказался от такой возможности.

Эти редкие встречи еще больше подчеркивали, насколько они оба одиноки и неустроенны в жизни, к тому же Тарсии было больно наблюдать, как сильно изменился ее Элиар, больно именно потому, что она не могла ничего поделать со своей любовью к нему. В последнее время в нем появилась непонятная сосредоточенность, какое-то, казалось бы, лишенное смысла упорство, упорство мула, бесконечно ходящего по кругу, упорство карлика, долбящего гору. Он хотел вырваться из замкнутого круга и не мог, — нет, не из того круга, где миром стала арена, а жизнь превратилась в вечное сражение, он желал что-то преодолеть в себе самом. Тарсия помнила, как ее отец рассказывал о превращениях: он говорил, что, сделавшись кем-либо, человек редко способен избавиться от свойств новой натуры, даже если приобретет прежний облик, — так или иначе они становятся его частью. Нечто подобное происходило с Элиаром — время, словно невидимый ваятель, исподволь меняло его внутренний облик: Тарсия чувствовала это, хотя и не знала, о чем он думает. Он часто смотрел в одну точку, произносил короткие жесткие фразы, никогда не смеялся и ни разу не заговорил об их общем будущем, и девушка день ото дня пыталась убежать от отчаяния, а оно настигало ее и рвало сердце на части. Когда Тарсия однажды обмолвилась, что ее возлюбленный — гладиатор, другие рабыни испуганно замахали руками. По их мнению, с ними решаются иметь дело лишь бесшабашные девчонки из самых дешевых таверн. И Тарсия поймала себя на мысли, что и сама едва ли связалась бы с Элиаром, не будь они знакомы раньше: слишком много было в нем чего-то мрачного и непонятного.

Отпустив рабынь, которые сопровождали ее к Юлии, Ливия задержалась возле дома. Здесь росла мощная магнолия с крупными белыми цветами и олеандры, все в нежно-розовом наряде.