Красное колесо. Узел III. Март Семнадцатого. Том 3 - Солженицын Александр Исаевич

Откидывали ему, что в деревне – учителя и учительницы, они сами всё крестьянам объяснят, им только газеты посылать.

А с места кричал:

– Я требую, чтобы все войска Петрограда послали домой письма с требованием республики!

А с трибуны:

– Самая главная пропаганда – это объяснить, как и кому принадлежит земля и как её надо делить. Если у нас останется царь – то земля не достанется крестьянам. Если будет республика – то вся эта дорогая земелька будет нашей! Земля Романовых должна принадлежать населению.

Откликались:

– Так у нас уже и есть народная воля. И значит – вся земля наша.

– Нет! – кричали ему. – Если Вильгельм победит – всю землю заберёт! Надо прежде победить Вильгельма.

А бородач просил: в сами войска пригласить людей, и объяснили бы они, какой должен быть у нас строй.

А там кричали: выбирать лучший кадр для управления, и деньги от капиталистов передать в крестьянские банки.

– Нет, – кричали, – поручим Временному правительству засеять всю землю!

Многолюдное революционное собрание – это всё равно что революционная уличная толпа. Толпа кажется всевластной – а на самом деле идёт за вожаком и даже хочет, чтобы ею управляли. И чтоб её убедить – надо или очень-очень уверенно утверждать, или много раз повторять одно и то же, или кинуть в неё порыв как факел. Но ничего этого не мог сегодняшний председатель прапорщик Утгоф. Он только тщетно образумливал с родзянкинской вышки:

– Товарищи! Товарищи! Мы должны обсуждать вопрос об армии, а чем мы занимаемся?

И тут же давал слово пришедшей французской военной делегации.

И майор восклицал:

– Вив ля Рус!

А с места:

– Француз пупа не надорвёт!

После того выходил молодецкий подпоручик из союза республиканцев:

– Товарищи! Демократическую республику – ещё надо, чтобы народ понимал. Если прямо посылать агитаторов в население, то примешаются провокаторы. Прежде необходим порядок в воинских частях. Свобода – это не значит обижать другого. Два солдата ушли с поста спать – это не порядок. Есть много примеров…

Но – не много было охотников на эти много примеров. Сильно гудели, не слушали.

Да, именно это первое и нужно было: порядок в воинских частях. Именно его и хотел достичь Станкевич, но не в безалаберном гудении этого зала, а в Исполнительном Комитете, куда он уже был избран. Он воспитывал себя – больше не теряться в этих волнах.

А они – хлестали.

Депутат-солдат, вернувшийся из Кронштадта, докладывал, что нашёл там дела – ничего. Моряки согласны служить и понимают серьёзность момента.

И в подтверждение выходил рослый матрос с пулемётной лентой через плечо наискось, по новой моде. Мрачно налегал локтями на откос трибуны и басом:

– У нас всё в порядке. Чует сердце моряка демократическую республику. Если надо будет – дадим из Кронштадта залп по нашим врагам.

Убедительно, даже слишком.

И нервный подпрапорщик:

– Надо прежде всего в сами войска послать пропагандистов из революционеров! Я – сам поеду на фронт! И скажу им: если заставят идти на Петроград – убейте такого командира! После войны мы сразу не сложим оружие, не-е-ет!

И сколько же вспыхивало сейчас таких индивидуальных дерзких воль – и во все стороны направленных. И кто же бы успел их все сориентировать?

Вспоминали Государственную Думу – и сейчас ему в ответ:

– Чтой-то я не помню, чтоб наша деревня в Думу выбирала. Кто их выбирал? Не, нам другую подавай!

И из фельдшеров:

– Если мы провалим с Учредительным Собранием – мы все погибли. Старая власть не подавлена… Каждый доктор может повести за собой целый уезд, и всё пропадёт.

И – опять бородач, рослый кавалерист, рядовой:

– Вот слушайте. Каждое дело начинается с благословения Бога. – (Уже зашумели.) – Я – старый солдат, служил беспорочно семь лет…

С места:

– И выслужил семь реп?

– Я хочу сказать вам тайну о дворцах.

Смех. Не слушают.

– Э-э, – рассердился кавалерист, – да тут всё лычки сидят, тут рази солдаты!

Выхватил саблю в воздух, провёл – испугались, смолкли.

– Э-э-эх, – вложил саблю, плюнул, куда-то в кого-то, и сошёл со ступенек.

Председатель объявил депутацию из Свеаборга. Вышел румяный плотный радостный полковник:

– Товарищи! Мы выражаем восторг от нового строя и желаем работать вместе с ним! Да здравствует свободный народ!