Травяной венок. Том 2 - Маккалоу Колин

– Не думай, что я рассказываю тебе все это, преследуя иную цель, нежели показать, насколько сильна решимость Аскула держаться, – пояснил Скатон, не повышая голоса. – Ты обязательно услышишь об этом, и я хотел бы, чтобы ты узнал, как было все на самом деле.

– Так что произошло? Схватка на форуме?

– Точно. Видацилий, как стало ясно, сошел с ума. Он назвал горожан тайными союзниками римлян и приказал своим солдатам убить многих из них. Тогда аскуланцы взялись за оружие и отплатили тем же. К счастью, большинство людей Видацилия поняли, что он нездоров, и покинули форум. Когда опустилась темнота, ворота открылись и примерно девятнадцать человек выскользнули из города мимо римских войск – Секст Юлий умер, и его люди были больше заняты траурной церемонией, чем несением караульной службы.

– Хм! – фыркнул Помпей Страбон. – Ну, продолжай!

– Видацилий захватил форум. Он привез с собой много продовольствия и повелел устроить грандиозный пир.

Примерно семьсот или восемьсот человек остались с ним и помогли ему справиться с едой. Видацилий сложил также большой погребальный костер. Когда пир был в разгаре, он выпил чашу с ядом, взобрался на костер и поджег его. Пока его люди пьянствовали, он горел! Они рассказали мне, что это было отвратительное зрелище.

– Сумасшедший, как галльский охотник за головами, – сказал Помпей Страбон.

– Действительно, – согласился Скатон.

– Значит город будет сражаться, судя по твоим словам.

– Он будет сражаться, пока не умрет последний аскуланец.

– Одно я могу обещать тебе, Публий Веттий, – если хотя бы несколько аскуланцев останутся в живых, когда я возьму Аскул, они пожалеют, что не умерли раньше, – сказал Помпей Страбон. Он отбросил кость, которую обгладывал, и снова вытер руки о тунику. – Знаешь ли ты, как они называют меня? – спросил он вежливым тоном.

– Пожалуй, нет.

– Carnifex. Мясник. В этом случае я смогу гордиться этим прозвищем, Публий Веттий, – сказал Помпей Страбон. – За свою жизнь я получил больше прозвищ, чем мне полагалось бы. Ну, Страбон, это понятно само собой. Но когда я был чуть старше, чем мой сын теперь, я служил в качестве контуберналия с Луцием Цинной, Публием Лупусом, с моим двоюродным братом Луцием Луцилием и моим хорошим другом Гнеем Октавием Рузоном. Мы были в той ужасной экспедиции против германцев в Норик. И я не очень нравился моим коллегам кадетам. Всем, кроме Гнея Октавия Рузона, должен добавить. Если бы я ему не нравился, он не был бы сегодня одним из моих старших легатов! Так вот, кадеты добавили к прозвищу Страбон еще одно. Меноэс. Мы посетили мой дом по пути в Норик, и они заметили, что повар моей матери был косоглазым. Его звали Меноэс. И этот остроумный ублюдок Луцилий – ну, никакого уважения к семье, ведь моя мать была его теткой! – назвал меня Гнеем Помпеем Страбоном Меноэсом, подразумевая, что моим отцом был этот повар, – он издал долгий вздох. – Я носил это прозвище несколько лет. Но теперь меня называют Гней Помпей Страбон Карнифекс. Это звучит лучше, чем Меноэс Страбон Мясник.

Выражение лица у Скатона было скорее скучающее, чем испуганное:

– Ладно, что толку в прозвищах, – возразил он. – Меня вот назвали Скатоном не потому, что я родился у истоков красивого и говорливого ручья. Они имели в виду, что я люблю разглагольствовать.

Помпей Страбон улыбнулся и тут же посерьезнел:

– И что же привело тебя ко мне, Публий Веттий Говорун?!

– Условия.

– Устал воевать?

– Честно говоря, да. У меня не пропало желание сражаться – и я буду продолжать воевать, если будет нужно! – но я думаю, что с Италией покончено. Если бы Рим был иноземным врагом, я не пришел бы сюда. Но я марсийский италик, а римляне живут в Италии так же давно, как и марсы. Я думаю, настало время для обеих сторон спасти все, что возможно, от этой заварухи, Гней Помпей. Lex Julia de civitate Latinis et sociis danda^[33] предусматривает большие различия. Хотя он не распространяется на тех, кто борется против Рима с оружием в руках, я отметил, что нет причин, мешающих мне согласно lex Plautia Papizia обратиться за римским гражданством, если я прекращу враждебные действия и лично явлюсь к претору в Риме. То же самое относится и к моим людям.

– О каких условиях ты говоришь, Публий Веттий?

– Нам нужен свободный проход через римские линии как здесь, так и возле Аскула. Между Аскулом и Интерокреей мы разоружимся и побросаем наши доспехи и оружие в Авенс. От Интерокреи мне необходим безопасный путь для меня и моих людей до Рима и преторского трибунала. Я также прошу тебя дать мне письмо к претору, подтверждающее мой рассказ и одобряющее предоставление гражданства мне и всем людям, которые придут со мной.