Падение титана, или Октябрьский конь - Маккалоу Колин

Флот отплыл на третий день после того, как подули пассаты. Настроение у людей было лучше, чем в те дни, когда Помпей набирал их в свою огромную армию для гражданской войны. Большинству было под тридцать, несколько лет службы в Испании превратили их в опытных ветеранов, и это было очень ценное войско. Как и другие рядовые, они жили, мало что зная о жестокой борьбе между политическими фракциями Рима и о репутации Катона как сумасшедшего фанатика. Они считали его замечательным человеком — дружелюбным, веселым, отзывчивым. Такие эпитеты сильно удивили бы даже Фавония, если бы он узнал, что ими характеризуется его дорогой друг Марк Порций Катон. Солдаты от души приветствовали Секста Помпея и кидали жребий, чей корабль возьмет его на борт. Ибо Катон не хотел брать на свой флагман сына Помпея Великого. Луций Гратидий и два философа — такую компанию он еще мог переварить.

Катон стоял на полуюте, его корабль плыл во главе пятидесяти кораблей, покидающих бухту Паретония. Ветер надувал паруса, первая смена гребцов работала с энтузиазмом. Еды было достаточно — на двадцать дней. Двое из местных фермеров вырастили небывалый урожай нута под хорошими зимними дождями и достаточно пшеницы, чтобы накормить Паретоний. Они с удовольствием продали Катону большую часть нута. Увы, не бекона! Требуется италийский дубовый лес, полный желудей, чтобы растить свиней, из которых получается отличный бекон. О, хоть бы в Киренаике нашелся кто-нибудь, занимающийся свиноводством! Соленая свинина все лучше, чем вообще никакой.

Пятисотмильный вояж на запад, к Киренаике, занял восемь дней. Открытое море, не надо бояться ни мелей, ни рифов. Киренаика — огромная «шишка» на северном побережье Африки, расположенная ближе к Криту и Греции, чем совершенно ровный берег между нею и Дельтой Нила.

Сначала они зашли в Херсонес — семь сбившихся в кучу домов, украшенных гирляндами рыбацких сетей. Луций Гратидий подплыл к берегу и узнал, что чуть дальше, всего в нескольких милях от деревушки, находится огромное поселение Дарнис. Но слово «огромное» на языке рыбаков мало чем соответствовало римскому понятию. Дарнис оказался городком размерами с Паретоний. Там была вода, но из провизии — одна рыба. Восточная Киренаика. Плыть еще тысячу пятьсот миль.

Киренаика была владением Птолемеев, правителей Египта, до того как ее последний сатрап Птолемей Апион завещал ее Риму. Незаинтересованный в новой территории Рим не сделал ничего, чтобы аннексировать ее или хотя бы поставить там гарнизон, не говоря уже о том, чтобы послать туда губернатора. В результате отсутствие крепкой руки позволило местным жителям спокойно нагуливать жир и богатеть, никому не выплачивая налоги. И Киренаика превратилась в легендарную тихую заводь, своего рода землю обетованную. Поскольку она располагалась вдалеке от проторенных морских путей и не имела ни золота, ни залежей драгоценных камней, охотники за наживой туда не стремились. Тридцать лет назад Киренаику посетил великий Лукулл, и все завертелось. Началась романизация, были введены налоги и назначен губернатор со статусом претора, который управлял также Критом и предпочитал жить там. Поэтому Киренаика продолжала вести прежнюю жизнь, оставаясь все той же тихой заводью, с единственным обязательством делиться с Римом доходом. Это ярмо оказалось вполне сносным, ибо засухи, случавшиеся в других землях, снабжавших римлян зерном, не совпадали по времени со зноем в Киренаике. Крупный поставщик зерна, Киренаика вдруг приобрела рынок сбыта на дальней стороне Нашего моря. Из Остии, Путеол и Неаполя с пассатами прибывали транспорты, а когда задувал южный ветер, корабли уже были загружены зерном нового урожая и возвращались домой.

Пока Катон совершал свой вояж, все территории от Греции до Сицилии были охвачены сушью. А Киренаика процветала. Обильные зимние дожди пролились своевременно, пшеница почти созрела, урожай обещал быть богатым, и предприимчивые римские купцы начинали прибывать со своим флотом.

К великой досаде Катона, гавань Дарниса оказалась забита судами. Дергая себя в отчаянии за длинные волосы, он был вынужден плыть дальше, к Аполлонии, являвшейся портом, обслуживающим Кирену, столицу Киренаики. Там он найдет где пристать!

Он нашел, но лишь потому, что Лабиен, Афраний и Петрей, прибывшие туда чуть раньше, нагрузили зерном сто пятьдесят своих транспортов и отправили их в открытое море. Луций Афраний, комендант береговой охраны, узнал Катона, стоявшего на полуюте своего корабля, и впустил его флот в гавань.