Эмма Браун - Бронте Шарлотта

– Это совершенно разные вещи, – сказала она. – Моя мама любила его, а мне он совсем не нравится.

– Однако еще месяц назад ты говорила, что он твоя семья, – напомнила ей я.

– Из-за него умерла моя мама.

– Хорошо, давай подумаем, как бы поступила твоя мама.

– Ты считаешь, что она вела бы себя так же, как ты сейчас?

– Допустим, что ей удалось бы убедить его в своей невиновности и он бы ей поверил. Неужели же ты думаешь, что она не простила бы его?

Эмма некоторое время пребывала в задумчивости, и лицо ее стало таким печальным, что я даже решила больше не мучить ее.

– Да, – тихо сказала она. – Она до самого последнего дня любила его.

– Я думаю, она хотела бы, чтобы и ты его любила.

– Что? Полюбить его?

– Простить его.

– Но я не мама, – сказала Эмма.

– Я думаю, что тебе не стоит этим гордиться, – сказала я. – Твоя мама действительно была добрым и великодушным человеком. Чего, однако, нельзя сказать о тебе. В тебе сейчас говорит обида. Но если бы, несмотря ни на что, ты нашла в себе силы простить его, твоя мама могла бы тобой гордиться.

– Похоже, что я разочаровала и ее, и вас, – ответила Эмма. – Видимо, я по своей натуре человек совсем не великодушный. В этом я похожа на своего отца.

Я подошла и обняла ее.

– Это не так, – сказала я. – Ты мужественный и удивительно добрый человек, и я тобой очень горжусь. Твоя мама тоже могла бы тобой гордиться, – уверила ее я. Она обняла меня, расплакалась и извинилась. И я поняла, что она уже не маленький ребенок и я не могу больше ее опекать, но и ее подругой я стать пока не могу, потому что она еще недостаточно взрослый человек. С этого момента мне предстояло стать оппонентом упрямого подростка. Период взросления всегда очень трудное время для девочек – они становятся капризными и своевольными. И я была горда тем, что именно я сейчас рядом с ней и именно мне предстоит помочь ей превратиться в настоящую женщину. Я очень дорожила этим и не придавала большого значения нашим спорам и разногласиям. Я сейчас была похожа на мать взрослеющей дочери – такая себе любящая мамаша, которая мягко и ненавязчиво учит уму-разуму своего упрямого и непокорного детеныша. А она продолжала плакать на моем плече:

– Когда мистер Эллин нашел меня в Лондоне, он проявил такую доброту, что я даже подумала, что люблю его. Наверное, поэтому сейчас мне так горько и обидно.

Иногда наши чувства бывают такими сильными, что мы, смертные, не можем с ними справиться, – сказала я. – В этом случае лучше всего обратиться за помощью к Господу нашему.

Однако мне было жаль мистера Эллина. Он предпринимал героические усилия для того, чтобы преодолеть эту враждебность, но ничего так и не смог изменить. Потерпев очередную неудачу, он выглядел особенно виноватым и пристыженным. Он начал заниматься благотворительностью, проявляя особый интерес к детям, которые вынуждены были работать. Все вокруг восхищались его добротой, и только Эмма по-прежнему отворачивалась от него. Я с умилением наблюдала за тем, с какой настойчивостью он продолжал добиваться того, чтобы Эмма его простила.

– Пожалуйста, скажите ей, что у меня для нее есть важные новости, – попросил он меня после того, как очередная попытка примирения потерпела неудачу. – Я должен лично рассказать ей об этом.

– Боюсь, что она не захочет видеть вас, – сказала я и снова извинилась перед ним. – Может быть, я могу рассказать ей об этом?

– Хорошо. Если я сам не могу рассказать ей, то будет лучше, если это сделаете вы, – печально сказал он. – Это касается девочки, которую она называла Дженни Дру.

В этот момент Эмма влетела в комнату и, схватив его за лацканы пиджака, произнесла умоляющим голосом:

– Говорите же, мистер Эллин.

Глава 38

Как-то раз весной ко мне приехал мистер Эллин. Его no-кошачьи осторожная и тихая походка, добродушное лицо и скромные манеры вызывали во мне умиление, и я всегда радовалась его приезду.

Как я уже сказала, он приехал ко мне весной, и случилось это через год после описанных событий. За прошедший год в нашей жизни многое изменилось. Было в ней много радостных и печальных событий. Мистер Эллин почти не изменился, хотя стал влиятельным человеком в нашей округе. Еще бы, ведь он организовал школу для работающих детей (и я теперь преподавала в этой школе). Он по-прежнему любил булочки с маслом и по-прежнему, приходя ко мне в гости, садился возле камина.