Эмма Браун - Бронте Шарлотта

– Советую вам пока ничего не предпринимать, – сказала я. – Подождите, когда эта весенняя лихорадка несколько ослабеет и вы поймете, что же конкретно вам нужно.

Мы прошли еще немного, и он остановился.

А знаете, у меня появилась одна идея. Расскажите мне, – попросила я, указав на длинную дорожку. Я специально выбрала именно ее, чтобы у нас было достаточно времени обстоятельно обо всем поговорить. – Давайте пойдем медленнее, потому что я должен рассказать вам одну историю. До недавних пор я верил – и нужно сказать, искренне верил – в то, что если человек выбирает правильную дорогу в жизни, то он никогда уже не совершит ничего плохого. Если же человек осознал, что его жизненный путь сопряжен с обманом и предательством, то ему нужно изменить свой образ жизни и пойти по другому, возможно, более длинному и менее интересному пути.

– Я что-то ничего не могу понять. Вы говорите загадками, – сказала я.

– Терпение, мой дорогой друг. За эти два месяца, прошедшие с начала года, мне многое пришлось обдумать, и я пришел к выводу, что самый опасный и тяжелый путь предстоит пройти нашей душе. Мне знаком этот путь, – тихо призналась я. Более того, я уверен, что люди, которых мы считаем недостойными нашего общества, скорее всего, стали жертвами тех же страхов, которые и нам с вами мешают дышать полной грудью. Эти люди появились в нашей жизни не для того, чтобы мешать нашему дальнейшему развитию. Им самим нужна помощь, чтобы выйти из этого ужасного состояния. Короче говоря, те, кого мы считаем нашими противниками, в определенном смысле являются нашими верными союзниками.

Странные рассуждения мистера Эллина больше напоминали мне некую старую притчу, но ему не удалось меня переубедить. Я считаю, что есть такие безнадежные люди, которых не исправишь, сколько бы вы им не помогали. Хотя в данном случае я была с ним полностью согласна. – Интересно, что заставило вас задуматься над этими вопросами? – осторожно спросила я.

– В Лондоне мне довелось увидеть такое, что невозможно вычеркнуть из своей памяти. Я считал, что в детстве со мной плохо обращались, но сейчас мне кажется, что я просто трачу время впустую, укрывшись от жизненных невзгод и проблем в своем уютном мирке, в то время как мне следовало бы вести себя так, как подобает вести себя настоящему мужчине. Я воображал себя искушенным знатоком людских душ. На самом же деле я всего лишь играл в интеллектуальные игры, не имевшие ничего общего с реальной жизнью.

Расскажите мне, что вы видели в Лондоне. Он отрицательно покачал в ответ головой:

Все это слишком тяжело. Я не хочу вас обременять. Но я уже не ребенок, – твердо сказала я.

Мистер Эллин зашел вместе со мной в мой дом. В этом уютном месте мы пили чай с булочками с маслом, сидя в удобных бархатных креслах, и он рассказывал мне о тех ужасах, которые ему довелось увидеть в Лондоне.

– Я всегда считала, что моя семья жила в ужасной нищете, – сказала я и помолчала немного, утирая слезы с глаз. – Если неведение – это грех, то я еще более грешна, чем вы.

Он покачал головой:

Вы еще не все обо мне знаете. Я совершил однажды ужасную вещь и теперь всю жизнь жестоко расплачиваюсь за это.

Вы слишком строги к себе.

– Я это вполне заслужил. Бог свидетель тому, как я жестоко поступил с одним человеком.

– Это невероятно. Я всегда считала вас добрым и порядочным человеком, – сказала я.

– Много лет назад я бросил женщину, которую любил, – женщину, которая одарила меня своей любовью и преданностью в тяжелый момент моей жизни.

Вот таким образом я узнала тайну Уильяма Эллина, а также причины, по которым он так привязался к одинокой девочке. Я услышала рассказ о мальчике-сироте и о его жестоком опекуне, которых свел вместе злой рок, вырвав этого несчастного ребенка из родительского дома, который назывался Эллин Белкони. Мистер Эллин начал свой рассказ с описания именно этого дома.

Мне кажется, что мужчины рассказывают о своих домах точно так же, как женщины о своих детях, – восторженно и самозабвенно, стараясь убедить слушателя в том, что они обладают какими-то исключительными, присущими только им одним, особенностями. И женщины реагируют на это точно так же, как мужчины реагируют на излияния их материнских чувств. Мистер Эллин продолжал свой рассказ об Эллин Белкони, а я делала вид, что меня очень заинтересовало это архитектурное сооружение.

– Дом ничем особенным не отличался, – откровенно признался он, – но он стоял в очень живописном месте. Он был расположен на возвышенности, и из его окон можно было наблюдать восход и закат солнца. На верхнем фронтоне дома располагался каменный балкон. Только наш дом имел такой специфический архитектурный элемент, который и дал ему название. Моим первым детским воспоминанием было то, как, стоя на этом балконе, моя мама высоко поднимала меня и говорила, что я хозяин всех близлежащих земель.