Альковные секреты шеф-поваров - Уэлш Ирвин

— Дэсси!— кричу я, подталкивая Шеннон к нему.— Как поживаешь?

— Спасибо, хорошо.

Они с Шеннон обмениваются неловкими взглядами. Я поворачиваюсь к ней.

— Познакомься, это Дэсси Кингхорн. Мой старый друг. А это Шеннон. Моя… коллега, ха!— Я смеюсь, Шеннон кисло морщится.— Дэсси тоже своего рода коллега. Представитель осведомленных верхов, знаток современного стиля,— продолжаю я, оглядывая его с головы до ног: побитые старые джинсы, потная футболка, словно снятая с гнойного бразильского бомжа. Плачевная безвкусица.

— Отвали, Скиннер!— шипит он.

— Зачем так, Дэсмондо! Давай по пиву.— Я подзываю барменшу.— Кружку вашего лучшего лагера для моего друга Дэсси Кингхорна! Несите «Стеллу»… нет, «Карлсберг Экспорт»! Для такого парня ничего не жалко!— Я поворачиваюсь к нему.— Все еще в страховых агентах ходишь, Дэсси?

Никогда раньше не замечал, какие злобные у него глазки: буравят меня с откровенной ненавистью. Его рот судорожно открывается, как у психов, что симулируют сердечный приступ, прежде чем начать размахивать кулаками.

— Меня сократили… А пить я с тобой не буду! Вообще тебя знать не хочу.

— Забавно, забавно. А я вот, наоборот, недавно повышение получил. Правда, Шеннон?

Она молчит и смотрит на меня также пристально, как Кингхорн.

— Зарплату здорово прибавили,— продолжаю я.— Но ты меня знаешь: ни гроша не остается. Дорогие привычки!— Я оттопыриваю лацкан нового итальянского пиджака «Си-Пи Кампани».— А я не ропщу, несу свой крест.

— Предупреждаю, отвали!— Глазки Кингхорна сощуриваться.— Не будь ты сейчас с девчонкой…

Я открываю рот, чтобы обстебать оголтелый сексизм его замечания, но тут коротышка, который командует караоке, поднимает карточку и кричит:

— Дэнни Скиннер!

— Извини, дружище, надо отлучиться. Я еще вернусь!

Одарив его улыбкой, я взбегаю на сцену. Коротышка дает мне микрофон.

— Меня зовут Дэнни Скиннер!— кричу я, привлекая внимание разновозрастных оборванцев.— Эта песня посвящается моему непутевому другу Дэсси. Он сейчас на мели, пожелаем ему удачи!

Я подмигиваю Кингхорну, которого, похоже, вот-вот хватит апоплексический удар, и проникновенно затягиваю «Нечто красивое» Робби Уильямса.

Чуде-ес не создашь механически —

Сюжет драматический,

Простой.

Любо-овь наша стала практической…

Сугубо физической,

Пустой.

Я смотрю на Шеннон — ее лицо так искривлено, что и не узнать.

Перебира-аешь знакомых ты —

Никто из них

Любви не даст.

И перед сном в темной комнате

Ревешь тайком

Каждый ра-а-аз.

Повернувшись к Дэсси, я простираю руку ладонью вверх — и с подчеркнутым пафосом, форсируя голос, выдаю припев:

Если утром неохота вставать,

Потому что пуста-а кровать,

Если страх… (указываю пальцем на Дэсси)

Боль… (повторяю движение)

Горе и слезы

Победили тебя (снова жест в сторону Дэсси)

И надежда ушла —

Ты найдешь лю-бовь непременно!

Не успеет заалеть закат…

Десси теряет терпение и бросается в атаку. Не выпуская микрофона, я поднимаю руки в боксерскую стойку. Он начинает работать кулаками и пару раз пробивает мою защиту: сначала прямым, потом сбоку в челюсть, как в старые добрые времена на стадионе «Лит-Виктория», однако я по-прежнему удерживаю микрофон:

Диджей учил нас по радио…

Командир караоке выдергивает штепсель. Звук пропадает. Я бросаю микрофон на сцену и развожу руками, невинно улыбаясь. Дэсси пытается лягнуть меня в живот, но промахивается и чувствует себя как последний идиот.

— Ты подонок, Скиннер!— кричит он в бессильной злобе. А потом разворачивается и, отпихнув командира караоке, покидает сцену. Вот артист!

Я пожимаю плечами, извиняясь перед пьяными зрителями. Нагибаюсь, подбираю микрофон, отдаю ошарашенному командиру.

Шеннон подходит ко мне и заявляет:

— Зануда ты, Скиннер! Злая зануда. Я домой, чао!

И, подтверждая слова делом, тоже покидает бар. Еще одна артистка!.. Ну и хер с ними. Я возвращаюсь к бару и методично приканчиваю всю заказанную выпивку, начиная с нетронутого пива Дэсси.

Когда-то давно

Дружили с тобой,

Теперь о тебе перестал вспоминать.

Случится опять

Открытку послать —

Короткой и вежливой будет она.

Ла-ла-ла, ла-ла, ла-ла-ла, ла-ла…