Том 7. Эхо - Конецкий Виктор

Ваш старый экс-мастер Яффе

23 февраля 1980 г.

Владивосток, из дома с видом на порт.

Дорогой экс-мастер!

Ваше письмо здорово припозднилось, получил его дней десять назад.

Как показалось мне, морской образ мышления в Вашей морской комиссии при Союзе писателей действительно отсутствует полностью, а сам Князев произвел на меня отвратное впечатление своим подхалимажем перед москвичами и хамством в сторону низших «своих».

В БМП мои «Вчерашние заботы» взорвались, как водородная бомба. Я, догадываясь, что будет скандал, решил подстраховаться: сделал очень трудный рейс в прошлом году на Антарктиду, а потом сразу пошел дублером капитана в Арктику. Получил там пять дырок в первом трюме и оказался у Вас во Владивостоке. В результате этих двух подвигов я остался без зубов: еще в Антарктиде начался жуткий парадонтоз, а после Арктики угодил в клинику с сердечком и к тому же вырвали 18 зубов. Плюс к этому никакие мои суровые подвиги не помогли, и я вылетел из БМП, как пробка из теплого шампанского. Пошли-поехали на меня разные морячки писать бумажки — и в Союз писателей, и в обком. И пришлось мне в 51 год завязать с морями. Очень было горько и обидно. Да и сейчас еще не прошло — болит. Однако за своего Фому Фомича я, простите за нескромность, горд и рад — получился он у меня, сукин сын.

Пишется сейчас трудно: большой перерыв был + не Чехов я: не могу писать, когда боль, когда болезненное состояние. Какой он сверхчеловек был, а? Всю жизнь с кровохарканьем писать нежно и мощно…

Люблю Ваши письма. Не забывайте меня.

Ваш Виктор Конецкий

13.08.80

Владивосток, 29 сентября 1980 г.

Дорогой Виктор Викторович!

Вернулся днями из Хабаровска, где пробыл больше месяца, и дома застало меня Ваше письмо…

В Хабаровске я участвовал в качестве эксперта в сессии (выездной) Верховного суда по сложному аварийному делу. Рыбаки ухитрились потопить большую плавбазу в 19 тыс. тонн прямо у причала. И такое бывает!

Я отдыхал в санатории, когда получил вызов, совершенно для меня неожиданно. Это уже второй раз в этом году. В мае такой же вызов был на выездную сессию Верховного суда во Владивостоке.

А предыстория этого такова: лет пятнадцать тому назад я был в Москве на коллегии Министерства. Неожиданно коллегию прервали и участников пригласили в Кремль на совещание к Косыгину, которое продолжалось три дня. Капитанов было четыре или пять, по числу пароходств, представленных на этом заседании коллегии. Нас представили Косыгину, про меня сказали: «Это лучший специалист по морской практике и вообще морскому делу в системе ММФ». Как результат этого, Косыгин вызвал на второй день совещания меня и предложил высказаться без формальностей о работе морского флота. Я говорил 45 минут! Целый доклад экспромтом! В секретариате потом удивлялись — Косыгин никому не давал говорить так долго! Видимо, заинтересовал. Я не лез в цифирные дебри, а рассказал о людях, которые мешают работать, и о тех, кто толкает флот вперед. Рассказал, как умел, о людях типа Фомы Фомича, о перестраховщиках из управления. Все наболевшее выложил. А результатов до сегодняшнего дня никаких. Но, видимо, Алексей Николаевич все-таки запомнил, потому что в 1976 г. меня вызвали на разбор сложного столкновения, как мне сказали, по его указанию. Так и пошло.

На процессе в мае с. г. я разбил три экспертных заключения, составленных комиссионно в ЦНИИМФ, ТИНРО и ВВИМУ кандидатами наук и доцентами кафедр, опутанных частоколами интегралов. Уже когда вернулся из Хабаровска, меня ознакомили с решением Президиума Верховного суда с вынесением мне благодарности за этот процесс. Из благодарности пальто не сошьешь, но все-таки приятно…

Вчера был у Радынского — «дегустировали» французский коньяк и португальский портвейн. Никак не могли распробовать, в чем суть, пришлось для сравнения изничтожить и пару бутылок грузинского «Двин». Решили, что армянский коньяк лучше. Была Нина Петровна Василевская, может, помните, она с радио и записывала Вас на пленку, когда Вы были во Владивостоке. Конечно, вспомнили Вас. Нина Петровна (интересная женщина) рассказывала, сколько желчи и яду было высказано Князевым в Ваш адрес! Эти пигмеи собирались писать на Вас «клеветоны» и в Союз писателей, и в ЦК, и чуть ли не в ООН! Нет ничего страшнее и гнуснее зависти бесталанных таланту! И их не трожь!.. Вообще юмора и острословия, если они устремлены не абстрактно, а на подлинные факты, у нас не любят. Критику вообще не любят, а уж если она облечена в хорошую языковую форму, то уж не стесняются в средствах, чтобы покарать обидчика. Не выносят, когда кто-либо явно умнее «обывателей» от пера. Ну, я залез в область, которую не люблю затрагивать, чтобы не бередить старых ран… Не буду больше…