Том 7. Эхо - Конецкий Виктор

А многочасовые переходы верхом, да плюс дамские дела? У меня два ответа. Первый. Чувствительность тогдашних носов была грубее, чем у нас теперь, да и ханжества было в этом деле, как ни странно, поменьше нашего.

Второй. Возможно, существовала некая дорожно-каретная гигиена, полностью утратившаяся с появлением чугунки. Возможно, это было даже и высокое искусство, дар своего рода. Ведь недаром Гоголь с удовольствием отмечал, что любезный Чичиков в любой дороге выглядел огурцом. И брусничного цвета. Вы наверняка заметили, что в самом занюханном аэропорту завсегда мотается оживленная компашка, чистенькая и свежая на зависть, будто и не ждали своего рейса сутки вместе со мною, изнуренным и помятым. Они будто родились в аэропортовском медпункте, и вся эта предполетная каша им дом родной, в отличие от меня, неприкаянного и засалившегося с первой минуты появления здесь; хотя и старался ничего без крайней нужды не лапать, а двери открывать локтем либо вскакивать вослед предыдущему. Полагаю, что эти неувядающие создания — реликты из той пушкинской поры, владеющие секретом безбедно быть в дороге. Опрятно быть. Получается наслаждение от самого факта дороги и, черт возьми, каким-то макаром самоочищаешься.

А у меня елки-палки, штаны пузырем, глаз заплыл, озноб колотит. И охота домой. И еще не улетел, и куришь, куришь… А мильтон, зараза, гонит с сигаретой на мороз (я в сортире не курю). А какое на морозе курение? Так, одно предисловие.

А эти фламинги в своем углу радостно так обсуждают, что рейс отложен еще на три часа. Тьфу ты, напасть!

В кои веки захотел написать эссе — получается какое-то поссе.

Обнимаю.

Грант Разгильдяй

10.08.93

Магадан.

Мастер! Вот Вам моя «Грустная пародия».

У ПОПА БЫЛА СОБАКА…

• У меня была собака.
• Я ее любил.
• Нет, не глупую собаку —
• Я любовь убил.

• Улетела та собака
• В дальние края.
• Я молчу, не в силах плакать,
• Опустевший я.

* * *

• Я тихо ухожу из Ваших снов.
• Из Ваших слов, из Ваших дальних комнат.
• Так бережно уходит лишь любовь,
• Которой есть что нежить и что помнить.

Да! А ежели «художественного» и «писемного» Чехова сложить, а потом поделить на два — получается любопытная среднеарифметическая формула: «Мисюсь, где ты, едрена вошь…»

Кстати, в одной из художественных вещей он сказал очень четко: «Жизнь — прекрасный цветок. Пришел козел — и слопал».

А умирая на чужбине, немецкому доктору облегчил определение диагноза: «Их штербе» («Я умираю»).

Отличный парень был: я согласен с Вами.

Разгильдяй Грант

Без даты.

Магадан.

Мастер! Касательно возникновения марксизма в России.

• Скромный пьяница из Трира,
• Тихоходный Карел Маркс,
• В добром тамошнем трактире
• Дул баварское и шнапс.

• Ел сосиску под томатом,
• Что-то в нос себе шептал,
• И, разделавшись с салатом,
• Бормотал про капитал:

• Мол, с финансами не густо,
• Да подводит Фрэд-нудак…
• Так и шло. Но как-то русский
• Завалился в тот кабак.

• У него мошна с лопатой,
• Брют и трюфель завсегда…
• Только эдак скучновато
• Жить на свете, господа…

• Чтобы сбыть избыток силы,
• Заварушка бы нужна.
• А для этого Россия —
• Подходящая страна.

• Истаскать державу в войнах,
• С панталыку сбить народ,
• Заварить крутую бойню
• Да царя скостить в расход.

• Раскурочить богатеев,
• А хабар пустить в дележ…
• Только надобно идею
• Присобачить под балдеж.

• Но с идеей туговато,
• На пророков дефицит…
• Стоп! А что вон тот мохнатый
• Там за столиком гундит?!

• Пересел, да так удачно,
• Потому что в тот момент
• Герр профессор очень смачно
• Материл истеблишмент:

• «Женни-шлюха унд метресса,
• Энгельс Фрэд — буржуй, павук…
• Фюр прогрессум ин процессум
• Надо их пугайт на фук!»

• «Спелись Фрэд и баронесса,
• Словом, капитал и знать,
• И без всяких там процессов
• Надо гадов расстрелять!»

• «Только надо бы помяхше:
• Твой идеум ошен крут…»
• «Не боись, профессор: нашим
• Это — самое зер гут!»

• Из-за стойки дед трактирщик
• С благодушием взирал,
• Как профессор полунищий
• Что-то барину вдувал…

• Так в запойном пароксизме
• В предзакатный тихий час
• Подружились два марксиста
• К общей радости для нас.

Аминь. Обнимаю, не болейте, дядя Вика, не горюйте.