151 эпизод ЖЖизни - Гришковец Евгений

Изначальная идея очертила круг и замкнулась. В этом замкнутом круге можно выдумать себе радость, купить ощущение свободы, выдавить из себя смелость, можно даже расстаться с самим собой. Вот только надежду надо оставить за пределами этого пространства. В противном случае будет ещё больнее и труднее возвращаться к своей повседневной жизни.

Мы уходили в море, во тьму и тишину. Так грустно мне не было давно. Так сильно я прежде не испытывал сочувствия к своим современникам и самому себе как городскому муравью, заплутавшему в лабиринтах нашего времени и жизни.

Я никогда не видел так ясно, что попытка жить выдуманной, искусственной жизнью и сама эта фиктивная жизнь не имеют ничего общего с настоящей, может быть, скучной и трудной, но настоящей жизнью, состоящей из работы, друзей, детей, родителей, не всегда вкусной еды, любимых книг и фильмов, любимой музыки и песен, живых и влажных глаз любимой женщины, птиц в городском дворе, да и самого родного, то любимого, то нелюбимого города.

Мы уходили в море. Тёмное море, чёрный ветер, звёздное небо и плеск волн спасали. Ну а грусть оставалась, и в ушах шумело, как после контузии.

27 августа 2010 года

30 августа

Я совершенно такую реакцию на мой рассказ о Казантипе и ожидал. Практически дословно спрогнозировал. Успокаивает только то, что комментируют не более одного процента читающих (улыбка). В основном комментарии поделились на две части. Одни говорили, мол, спасибо, мол, не видели, не были и не желаем, мол, всегда знали, что это ужас и грехопадение. Другие – «вы ничего не поняли, старый пердун, не лезьте к нам, никто никаких наркотиков и ничего подобного не употребляет, всё очень позитивно, мы счастливы, и не мешайте нашему счастью, да и вообще Казантип – это романтика, здоровье и практически спорт, а также чистые и высоконравственные отношения между людьми». Комментариев таких было приблизительно поровну. И те и другие комментаторы словно прочли что-то своё и уж точно не мной написанное. Ещё меня обвинили во лжи и необъективности.

Конечно, я никогда не был и не буду объективен! Объективности, пожалуйста, требуйте от выпусков новостей, репортёров и судебных институтов. Забавно даже… Неужели, действительно, глупость полнейшая, отсутствие всякого желания услышать, а главное – неумение читать – побеждает и имеет столь значительные масштабы?! Через раз в этом убеждаюсь, затрагивая острые темы, и не устаю удивляться.

Да мне этот Казантип… Это же крошечное, маленькое и, в общем-то, убогое явление. Просто в силу того, что это явление возникло недавно и имело столь стремительную и символическую историю перерождения, оно выглядит наиболее наглядно и впечатляюще.

Ничего особенного в злобных (а иногда и отчаянно злобных) выкриках со стороны апологетов Казантипа я не услышал. Всякие объединения по интересам, всякое ощущение в себе особого знания, умения и понимания, всякое сообщество, объединённое особым образом жизни, будь то суровые секты, сайентологи, толкинисты, исторические клубы или военные реконструкторы, сплочённые стаи байкеров, готы и прочие – имеет особое видение мира и потому претендует на особый и уж, конечно, превосходящий обычный образ жизни. Думаю, даже филателисты и пожилые члены шахматных клубов и то что-то своё особенное про этот мир понимают…

Никто не видел и не знает ночную дорогу как байкеры, никто не понимает суть современного общества как сайентологи, никто не умеет разговаривать с руинами и древними могилами как готы, и уж конечно, никто не понимает свободу, счастье, сансеты и музыку как казантипские «республиканцы». Куда мне! Я старый, предвзятый и ностальгирующий!

Я писал про попытку бегства от жизни, а в этом смысле у меня было много разных опытов. И ещё я видел, в силу профессии, такое количество людей, разных сообществ, объединений, кружков и сект, что тем, кто мне писал гневные комментарии, даже присниться не может. Я вам скажу, что какое-нибудь провинциальное творческое объединение поэтов, которые раз в неделю собираются и читают друг другу стихи, а раз в году выезжают куда-нибудь с палатками, тоже ради поэзии, которые при этом чаще всего терпеть друг друга не могут, но и не могут друг без друга жить, пьют горькую, и юные поэты трахаются с неюными поэтессами и наоборот… Изначальные идеи и мотивы создания такого объединения давно забыты, всё переродилось во что-то жуткое, несегодняшнее и безобразное, но попробуйте им об этом сказать. Они же сидят, жгут свечи, читают стихи, и в их глазах горит огонь истинной любви к поэзии, они – братство, бескорыстное и святое, и всё, конечно же, только ради стихов. Они, наверное, и убить могут – за чистоту поэтического слова.