151 эпизод ЖЖизни - Гришковец Евгений

Слишком много личного у меня связано с тем временем, которое отражено и почти задокументировано Цоем. В этом смысле он, конечно, жив, пока живы мы (улыбка).

18 августа

По всем признакам, жаркое и радостное курортное лето у нас закончилось. Ещё вчера холодный ветер дул порывами, но в разрывы облаков успевало проскочить знойное солнце и дать надежду, что прогнозы на похолодание ошибочны. Ан нет. Грустно. Но жаловаться не приходится: всем, кто приехал нынче на наше побережье, да и нам, местным жителям, лето подарило невероятно хорошую, радостную погоду и такое тёплое море, какого я за двенадцать лет не припомню.

Ощущаю себя как в детстве, когда возвращаешься в город от бабушки, которая жила на юге, или, вместе с родителями, с летнего отдыха… Возвращаешься задолго до конца летних каникул, а в городе, особенно во дворе, пусто. Нет не то что друзей-приятелей – вообще детей. Все по деревням, пионерским лагерям, по югам. Вот и слоняешься по двору неприкаянный, пытаешься придумать одиночные затеи, которые большой радости не приносят. Вроде бы ещё лето, но совсем не весело. И особенно грустно оттого, что бесценные летние дни проходят бездарно.

Наблюдаю за тем, как живёт наш околоток, и понимаю, что из жизни моих детей и детей, что живут поблизости, да и вообще из городской детской жизни почти совсем, возможно безвозвратно, ушла дворовая жизнь. Исчезла та жизнь, которой мы жили полноценно и азартно. Та жизнь, которая прерывалась только на сон, еду, школу, домашние уроки и наказания за провинности. Надеюсь, такая жизнь исчезла не везде, и где-то во дворах ещё собираются шумные детские ватаги, устраивают игры, вылазки в другие дворы… А дети из так называемых благополучных и хороших семей совсем её лишены. Мы попросту боимся отпускать их без присмотра. К тому же тогда в своей дворовой да и в школьной жизни мы и не думали о том, кто из нас из какой семьи, кто как одет и на какой машине ездит чей-то отец.

Недалеко от моего дома – брошенный долгострой, а рядом – шикарные, ещё немецких времён руины. Нами это было бы излазано, исползано вдоль и поперёк. Были бы полные опасностей путешествия, с бегством от сторожей, мифами о подвалах и прочей жутью. Совсем рядом с моим домом есть маленькое озеро, в котором, помимо ондатр, карасей и лягушек, водятся тритоны. Озерцо заросшее и замусоренное… И я представляю, сколько поколений пацанов приходили домой от этого водоёма мокрые, грязные, но с тритоном в банке, как много детского времени счастливо прожито на берегах этого озерца. А сейчас не видно ватаг, корабликов и детских экспедиций на эти берега. Только юные, довольно дерзкого и совсем не романтического вида пацаны ошиваются у озера, курят и пьют пиво.

Наши дети ушли в «вконтакты» и «скайпы». У многих нет велосипедов да и желания их иметь, поскольку нормальные родители просто не позволят своим детям уезжать далеко от дома. А возле дома, под окнами, кататься на велосипеде, когда тебе больше одиннадцати, неприкольно. Нам давно приходится обговаривать с родителями одноклассников наших детей их встречи и выбирать ответственных за эти встречи. Дворовая жизнь – та, что была сутью нашего детства, уходит, и, возможно, уходит навсегда. Во дворах остаются только почти шайки десяти-четырнадцатилетних ребят, которые не играют в банки, чижа, казаков-разбойников, вышибалу, козла-перевозчика (мы так это называли), путаницу и прочее. Они зимой и в хоккей-то не играют… Следы их дворовой жизнедеятельности – окурки и банки, бутылки, пакеты с клеем, а то и шприцы… Такие ребята не постучат в первую попавшуюся дверь любого подъезда своего двора попросить попить, да мы и не откроем. Уходит дворовая жизнь. Ещё совсем немного – и она останется только в наших воспоминаниях и рассказах, которые будут вызывать у детей зависть и ощущение чего-то совершенно несбыточного.

25 августа

Был в Киеве, повстречался с журналистами, отметился на книжной ярмарке, провёл встречу с читателями и ночью, на машине, уехал в Одессу. В этот раз Киев встретил холодной погодой с моросящим, более привычным для Питера дождём. Зато обошлось без провокационных и глупых интервью, напротив, все встречи с журналистами были интересными, а общение с читателями в магазине, хоть и затянулось, было, как мне показалось, обоюдно приятным.

На пути в Одессу я задремал и проснулся уже на подъезде к этому легендарному городу. В десять утра мы в него въехали, а в полдень я уже вышел в море под парусом белоснежного катамарана. Вот такой подарок сделали мне мои друзья… Я впервые в жизни вышел в море под парусом. Мы прошли из Одессы до Севастополя, а вчера, из Симферополя, я улетел через Ригу домой. После трёх дней и ночей стабильной качки до сих пор приятно покачивает даже древняя прусская земля.