Есть! - Матвеева Анна

Бунт второстепенных подходит к наивысшей точке, но вдруг бледного Валентина, застывшего в позе фанатика, смещает почти никому не знакомый тип с осанкой как у Пизанской башни. Попросту говоря, тип клонится вниз, то ли пытаясь таким образом преуменьшить свою роль в истории, то ли желая вызвать жалость. Черты лица у незнакомца – уточненные , как по ошибке сказал однажды наивный ребенок, имея в виду «утонченность». Хрящеватый нос, тонкие, будто у Моны Лизы, губы и безвольный подбородок – не лицо, мечта физиономиста.

– Послушайте! – взывает уточненный человек к разбушевавшейся банде второстепенных, и банда, что удивительно, внимает призыву. Только итальянцы все еще по инерции продолжают жестикулировать – как морально устаревший магнитофон вхолостую перематывает пустую пленку.

– Вы можете закидать меня стульями, но это я во всем виноват. Это я – автор! Тот самый Человек!

Тот Человек, потянув себя за ворот какой-то совсем первобытной водолазки, дурашливо раскланивается во все стороны. У Екиных родителей валится под стол очередная бутылка. Эльвина Куксенко вновь пытается упасть в обморок, но на нее никто не обращает внимания, а потому обморок временно откладывается.

– Я был автором, – продолжает исповедь Тот Человек, – но неожиданно для себя самого превратился в персонажа. Второстепенного! Я начал эту историю. Я лично знал и Геню Гималаеву, и Еку, но не собирался очутиться внутри этого романа! И на себе испытать, как безжалостно поступают с нами авторы. Да-да, с нами – ведь теперь я такой же бесправный участник событий, как и вы!

Тот Человек расплакался, и девушки Мертвецова следом за ним залились слезами отборной чистоты и прозрачности.

– Ну знаете ли! – возмутилась милейшая Аида Исааковна и поднялась с места, не много, впрочем, от этого выиграв в росте.

У педагога Аиды Исааковны имелась очаровательная привычка покусывать дужку очков, и она всегда к ней прибегала в минуты сильного волнения. Присутствующие были вынуждены обратить внимание на Аиду Исааковну, она же смотрела во все глаза на Того Человека. Глаза у Аиды Исааковны – раз увидишь, не забудешь. Круглые, голубые, с крохотными коричневыми пятнышками – не глаза, а миниатюрные глобусы с плавающими материками.

– Вы, молодой человек, очень напоминаете мне Володю 87-го года выпуска! Тот Володя тоже всегда хотел быть главным, во всем и сразу, – потому ничего толкового из него не получилось!

«Может, я и есть тот самый Володя?» – подумал отчаявшийся Тот Человек, позабывший о многих важных событиях детства и юности. Аиду Исааковну он, во всяком случае, видел явно не впервые.

– Мой дорогой мальчик, – продолжала Аида Исааковна, не обращая внимания на смятенный (и к тому же изрядно помятый) вид бывшего автора, – вы молоды и еще не осознаете, как важны в жизни второстепенные персонажи! Почти так же важны, как в литературе, и еще неизвестно, кем мы больше дорожим! С главными героями нашей жизни всегда куча проблем, а вот второстепенных можно безопасно задвинуть подальше. Сказать небрежно – мол, созвонимся, и позабыть об их существовании на несколько месяцев. Или до финальной главы!

Зато когда они наконец понадобятся – о, эти бесценные второстепенные герои! – как ловко можно свалить на их плечи все то, что главным делать не с руки…

Аида Исааковна раскраснелась, как девочка, и не желала покидать ораторское место: к счастью, у нее была еще одна трогательная привычка – пускать слезу в минуты сильного волнения, и, для того чтобы не зарыдать, испортив впечатление, учительница все же села на стульчик. Ей хлопали.

– Товарищи! – воскликнул депутат Эрик Горликов. – Я не имею права спорить с предыдущим оратором, более того, я с ним почти во всем согласен! Мы, второстепенные, должны объединиться и понять свою роль в истории!

– В  этой истории, – уточнила внимательная к словам депутатская жена Наталья.

Она, кстати сказать, заметно похудела с момента последнего появления в повествовании и, может быть, поэтому с каким-то вызовом глядела теперь на Аллочку, старательно не признававшую бывшую работодательницу.

– Мы с вами, товарищи, – продолжил Горликов, – отлично понимаем, что именно сейчас у них там, – он махнул рукой куда-то вверх, в сторону потолка, – решается судьба главных героев.

– А точнее, героинь, – поправила Наталья.

– Да, я тоже об этом думала, – включилась в разговор яркая женщина Агнесса. – Автор еще и сам не решил, кто получит главный приз – Ека или Геня?