Дитя слова - Мердок Айрис

— Ну, перестань же, Кристел, милая, перестань плакать, сердце мое.

Постепенно механический ритм истерики уступил место отчаянным тихим детским всхлипываниям, казавшимся еще ужаснее.

— Кристел, прекрати, ну, ради меня. Я не могу этого слышать. Прекрати.

— Извини. О так больно, ты так больно ударил его. Ты не должен был его бить.

— Я бы с радостью спустил его с лестницы.

— Ты не должен был его бить — ведь он не виноват.

— Что значит — он не виноват? Он примчался сюда специально, чтобы расстроить тебя, разве не так? Что он говорил?

— Он дурно обозвал меня.

— Прекрати, Кристел, наплевать на него. Он — несчастный малый, бедный извращенец, сам наполовину сумасшедший. Жаль, что я не смог раньше добраться до тебя. Как же я могу не сердиться, когда я вижу, что ты плачешь. Но теперь все позади. Хватит, хватит. Были в нашей жизни тяжелые времена, так что в нашем возрасте можно и не бояться грубых слов. Забудь о нем. Он ненавидит Ганнера. Это ведь от расстройства — он просто голову потерял.

— Он был такой злой. А всегда был таким добрым. Я его так любила, и, когда сегодня вечером он вошел ко мне в комнату, я на секунду почувствовала радость… а потом…

— Забудь об этом, Кристел. Все уже позади, и лучше об этом не думать. Может быть, ты и права, что он не виноват. Во всяком случае, давай так и порешим. Он одинокий человек, фантазер. Он еще пожалеет. Если хочешь, я заставлю его на коленях просить у тебя прощения.

— Нет, нет…

— Пускай убирается, пускай. О Кристел, милая! Я так рад видеть тебя, я так несчастен!

Я подошел, опять сел с ней рядом, мы обняли друг друга и некоторое время в молчании сидели так, обнявшись.

— Ты видел ее? — спросила Кристел, уткнувшись мне в плечо.

— Да. — Я стянул пальто и принялся искать, чего бы выпить. Я обнаружил немного на донышке старой бутылки. И вылил себе в рюмку. Кристел покачала головой.

— И ты снова ее увидишь?

— Да, завтра, но это будет в последний раз.

— В самом деле?

— Кристел, я не должен больше ее видеть. Я не должен больше его видеть. Наконец мне это стало ясно. Ты была совершенно права. Зря я втайне встречался с нею. Я сделал для него все, что мог. Он сделал для меня все, что мог. А теперь все может сложиться ужасно плохо.

— Я так рада. Я не хочу, чтобы ты к ним ходил. Я так боюсь за тебя. Ох, золотой мой, неужели тебе обязательно встречаться с нею завтра?

— Я должен видеть ее, чтобы сказать это, чтобы с ней проститься. И я же обещал, что приду.

— А не можешь ты вместо этого написать?

— Письма — вещь опасная и… Нет, я должен ее видеть. — Это тоже было ясно. Я ведь обещал, что встречусь с ней завтра в шесть. Я просто должен быть там. Страшно было и то, что только мысль о завтрашнем свидании позволяла мне сохранять разум.

Кристел с ее чутьем тоже это чувствовала. Она почти совсем успокоилась — лишь изредка издавала долгие тяжкие вздохи, говорившие о том, что она приходит в себя.

— Ты хочешь видеть ее. На самом деле ты не веришь, что идешь прощаться. Пожалуйста, напиши ей, пожалуйста, не встречайся с ней. Я чувствую, что это страшная женщина.

— Никакая она не страшная. Кристел, родная моя, нет людей страшных. Почти что нет. Просто все мы путаники. И главное — понять, когда надо поставить точку. Я понимаю, что мне надо делать, так что не волнуйся. Я должен видеть ее завтра, просто должен.

— Пожалуйста…

— Хватит об этом, Кристел, я не хочу больше говорить с тобою о ней. Она уже почти ушла из моей жизни, и я без нее проживу, вот увидишь. — Я снова сел рядом с ней, и она прислонилась к моему плечу.

— Хилари, я хочу тебе кое-что сказать.

— Ты снова решила выйти замуж за Артура.

— Нет. Своих отношений с Артуром я не меняла. Я решила не делать этого. Слишком все поздно, я слишком старая, не хочу я — лучше буду такой, как я есть, я просто хочу сказать тебе, что бесповоротно решила не выходить за него замуж.

— Вот и прекрасно. То есть… дорогая моя маленькая девочка, я тоже хочу тебе кое-что сказать. Я вчера видел Томми. Она заходила проститься: она выходит замуж за какого-то кингслинца.

— Ах, она выходит замуж за Кима. Как я рада!

— Бог ты мой, ты что, знала об этом?

— Да. Только она просила меня не говорить тебе. Я и не говорила, потому что боялась, что ты приревнуешь и женишься на ней из ревности. А я все молилась и молилась, чтобы она вышла замуж за Кима.