Безутешные - Исигуро Кадзуо

Я и не пытался скрыть свою усталость. Проведя рукой по волосам, я сказал:

– Все в порядке, мистер Хоффман. Но я надеюсь, надолго это не затянется. У меня, по правде говоря, ноги подкашиваются.

– О нет, это будет недолго, совсем недолго. : – Отлично.

Я заметил, что на Хоффмане надет плащ, под ним – фрак с поясом, а также галстук-бабочка. – Вы, без сомнения, уже слышали плохую новость.

– Плохую новость?

– Это плохая новость, но позвольте мне сказать, сэр: я уверен, совершенно уверен, что ничего серьезного за ней не последует. Еще до окончания вечера, я надеюсь, вы будете в этом столь же твердо убеждены, мистер Райдер.

– Полагаю, что так, – кивнул я. Но тут же сообразил, что совсем запутался, и спросил напрямик: – Простите, мистер Хоффман, но о какой плохой новости идет речь? За последнее время их было так много. Хоффман встревоженно взглянул на меня:

– Много плохих новостей? Я усмехнулся:

– Например, стычки в Африке и так далее. Плохие новости отовсюду, – закончил я со смехом.

– Да, понимаю. Но я, разумеется, имел в виду плохую новость относительно собаки мистера Бродского.

– Ах, вот как! Собака мистера Бродского…

– Согласитесь, сэр, что это крайняя незадача. Более чем некстати. Продвигаешься вперед с величайшей осмотрительностью – и вдруг вывертывается невесть что! – Он сердито вздохнул.

– Да, это ужасно. Просто ужасно.

– И все-таки я повторяю, у меня есть уверенность. Да, я уверен, к серьезным осложнениям это не приведет. Итак – что, если нам отправиться немедленно? В самом деле, если вдуматься, вы были совершенно правы, мистер Райдер. Сейчас гораздо более подходящий момент. То есть мы прибудем не слишком рано и не слишком поздно. Совершенно верно, нужно воспринимать подобные вещи спокойно. Никогда не впадать в панику. Итак, сэр, в путь!

– Э-э, мистер Хоффман… Я, кажется, не совсем правильно рассудил, во что одеться. Быть может, вы позволите мне отлучиться на несколько минут наверх и снять халат?

– О! – Хоффман бегло меня оглядел. – Вы выглядите великолепно, мистер Райдер. Пожалуйста, не беспокойтесь. А теперь, – он озабоченно взглянул на часы, – я предлагаю не задерживаться. Да-да, сейчас самая пора. Прошу вас.

Снаружи было темно, лил непрерывный дождь, обошел вслед за Хоффманом здание отеля – и по дорожке мы вступили на небольшую автомобильную стоянку, где находилось пять или шесть машин. К заборному столбу был прикреплен одинокий фонарь, при свете которого под ногами виднелись обширные лужи.

Хоффман ринулся к большому черному автомобилю и открыл настежь дверцу для пассажиров. Шлепая к автомобилю, я ощущал, как в мои теплые домашние туфли просачивается влага. Уже забираясь в машину, я одной ногой наступил в глубокую лужу и совершенно вымочил туфлю. У меня вырвалось громкое восклицание, но Хоффман уже поспешно занимал место водителя.

Пока он покидал стоянку, я всячески старался обсушить ноги о мягкое покрытие. Взглянув в окно, я увидел, что мы уже мчимся по главной улице, и с удивлением отметил, насколько усилился поток транспорта. Более того, ожили многие магазины и рестораны, и за ярко освещенными витринами перемещались целые толпы покупателей. По мере нашего продвижения поток машин все возрастал, пока где-то в самой сердцевине города, зажатые тремя рядами машин, мы не застряли намертво. Хоффман взглянул на часы, а потом в отчаянии хватил кулаком о руль.

– Неудачно получилось, – сочувственно заметил я. – Ведь еще совсем недавно я был свидетелем того, как весь город был погружен в сон.

Хоффман, занятый своими мыслями, рассеянно ответил:

– С транспортом в городе положение все хуже и хуже. Не знаю даже, есть ли какой выход. – Он снова ударил по рулю.

Минут пять мы понемногу продвигались вперед молча. Хоффман тихо произнес:

– Мистер Райдер путешествует.

Я решил, что ослышался, но он повторил эти слова еще раз, слегка взмахнув рукой, и тогда я догадался, что он репетирует заготовленную фразу, которая по прибытии должна объяснить наше опоздание:

– Мистер Райдер путешествует. Мистер Райдер – путешествует.

Пока мы пробивались через плотные заторы ночного транспорта, Хоффман время от времени продолжал бормотать вполголоса фразы, разобрать которые мне не удавалось. Он целиком ушел в свой собственный мир – и с каждой минутой выглядел все более взвинченным. Однажды, когда мы не успели проскочить на зеленый свет, до меня донеслось восклицание: «Нет-нет, мистер Бродский! Это было замечательное, замечательное создание!»