Ноль часов - Веллер Михаил

Во втором месте нашлось пятеро, в третьем телефон не отвечал, в четвертом извинились, что как раз сегодня свободных девушек нет.

— Русский вариант бардака, — саркастически сказал Колчак. — Даже бардак наладить не могут.

Беспятых перестал заикаться и утомился ролью диспетчера.

— Здравствуйте, — рубил он, — у вас свободные девушки есть?

— Что вы имеете в виду? — осведомились на том конце.

— С презервативом, без анального, без группового, пятьдесят долларов за два часа.

Там помолчали и ответили:

— Это учительская.

Беспятых побагровел и быстро нажал рычаг. «Вот зараза! В учительскую попал». Захохотали.

Перечитав, внимательно набрал номер и услышал тот же голос:

— Учительская.

С третьего захода он сказал:

— Извините, ради Бога, тут просто ошибка… ваш номер 476—178?

— Совершенно верно.

— Ну так ваш номер дан в объявлении газеты «Двое»… в интимном объявлении. Вы учтите.

— Мужчина, — раздраженно ответил голос, — надо читать внимательнее. Там же указано — после девятнадцати часов. А сейчас сколько?

— Я на корабле, — растерялся Беспятых, — мы скоро отойдем.

— Но вы понимаете, что сейчас у нас уроки? Что за люди, я просто не понимаю! Подождите, не кладите трубку.

Мембрана донесла дальний стук каблуков, хлопанье дверей, звонок, краткую перебранку: «Еще раз в рабочее время повторится — выгоню по статье! — Да? А кто вам работать будет? — Так надо же работать, а не… надо же как-то разделять! — Да? А кто нам платить будет?» — и тот же голос сказал в трубку:

— Мужчина! Вы еще слушаете? Ну что у вас?

— Я спросил про свободных девушек… — неуверенно произнес Беспятых.

— Я слышала. Сколько, куда, когда — не задерживайте меня.

— А… сколько у вас есть?

— Только совершеннолетние женщины.

— Да, конечно, разумеется.

— Что «разумеется»? Вы звоните днем в учительскую, ничего не разумеется, выражайтесь точнее — да или нет?

— Да.

— Так сколько?

— Ну… десять у вас есть?

— Есть. Но это если только вы согласны старше сорока пяти лет.

— Нет!

— Что — «нет»? Мужчина, вы вообще трезвый?

— Трезвый! Надо не старше, ну, тридцати пяти.

— «Ну» — или тридцати пяти?

— До тридцати пяти.

— Как хотите. Тогда вам будет только четыре девушки. Вы мне адрес скажете или нет? И условие: сейчас рабочее время, вы дополнительно оплатите такси в оба конца.

В некотором раздрызге от результата переговоров Беспятых повертел трубку, облизнул верхнюю губу. Пот был горьким и пах одеколоном «Эгоист», купленным себе в подарок на день рождения.

«Ну что?» — «Четырех учительниц пришлют.» — «Откуда?» — «Из школы.» — «Зачем?» — «Затем же.» — «Вот как? И почем берут?» — «По столько же.» — «Ну-ну. Браво, лейтенант!.. Давай, давай, время идет!»

После массажного кабинета и сауны он попал на проходную завода.

— Заря! — произнес мужской голос, как пароль.

— Аврора! — автоматически вылетело из Беспятых.

— Как дела, Аврора?

— Хорошо, Заря. — Находясь уже в остраненном состоянии, Беспятых не испытывал никакого замешательства. — Как у вас, девушки свободные есть?

— Девчата? А куда ж они денутся. Есть, любые на выбор. Сами подъедете, или как?

— А прислать можете?

— А вот прислать — это тебе надо в транспортный цех звонить. Да они сами приедут, чего там усложнять. Сейчас я в цех позвоню. Тебе сколько?

— Вообще-то надо семнадцать.

— Не понял — это лет или штук?

— Штук.

— Понял, Аврора, — семнадцать штук. Я тогда прямо на сборочный позвоню, там народу полно. А то семнадцать если лет, так лучше все же восемнадцать было бы, ты меня понимаешь. Значит, Аврора, у тебя адрес какой?

— В порту стоим.

— Понял, а в порту где?

— У второго причала.

— Есть. А там что?

— Как что. А там я.

— Я понял, что ты, а приметы? Ну — автобус, павильон, машина, или ты на теплоходе?

— Крейсер «Аврора». Серый. Военный. Не спутать. На корме написано.

— Аврора, ты что, крейсер «Аврора»? Ну здорово! Ну, ты молодец, что нам позвонил.

— Заря, а ты кто?

— Как это кто? Часовой завод «Заря», ты что, не знаешь? А знаешь — так чего спрашиваешь? Ну ты даешь — сам звонишь, и сам спрашиваешь. Ладно, ты давай, встречай девчат. Смотри, чтоб не обижали, девчата у нас хорошие, рабочие.

Первой прибыли в бежевой «девятке» массажистки.

— О ё, — разочарованно протянул Кондрат, дежуривший на причале меж двух веселых кожаных маузеристов. — Страшнее пленных румын.

Высокий спортсмен вылез из-за руля и улыбнулся ему приятно и даже застенчиво.

— Что-то вас тут много, — с сомнением сказал он, оглядывая борт. — Помещение можно осмотреть?

— Тут, браток, помещений — до завтра не обойдешь. Не бойся, все по уговору. Матрос дитя не обидит.

— М-да? Ну вы смотрите только, чтобы все в порядке было. Давайте, я получу.

— Деньги, что ли?

— А что же еще.

— А им?

— С ними мы уже сами.

Его проводили к Беспятых, который расчертил ведомость для расчета.

По такси и отсутствию сопровождения Беспятых в иллюминатор определил учительниц. Они отличались от массажисток тем, что были дешевле и строже одеты; впрочем, понял он, сейчас ведь идут уроки. Одна была с гладко стянутым конским хвостиком и в очках; лейтенант ощутил неожиданное возбуждение, порождаемое близостью запретного плода — примерно так выглядела его школьная учительница географии. Эту четверку направили в офицерский коридор: какая-то социальная субординация подспудно проявлялась сама собой, — хотя такое решение первоначально имело в виду скорее возрастное соответствие. Правда, если говорить о возрасте, «девушки для сопровождения» выглядели ничуть не моложе.

Веселее всех подкатил скрипучий и всхлипнувший дверью заводской «пазик», из него высыпалась пестрая смешливая экскурсия петеушного вида и с шуточками полезла по трапу. Длинная девица с соломенными волосами, торчащая поверх подруг, оступилась и чуть не свалилась в воду, что вызвало взрыв смеха.

Вытягивание свернутых бумажек с фамилиями из бескозырки в вахтенном тамбуре дало новый повод к веселью:

— Га-би-со-ни-я!.. Ой, а это что? Кто? Так у вас свои есть?

— Мы с девочками не играем! Ха-ха-ха!..

Покрасневший Габисония протолкался к своей толстушке.

— Ой, а ты ничего-о!..

— Одичали мальчики на службе… бе-едные!..

Но вот непродуманное отсутствие угощения и условий для прелюдии гостий разочаровало.

— А посидеть? Поговорить, выпить?

— А в ванне вместе помыться? Или у вас нету?

Двое из фабричных девочек, похожие, как близняшки, выделялись миниатюрной щупленькостью и азиатскими лицами. Это были застрявшие здесь когда-то китаянки. Одну звали Ли, а вторую Ци. Поскольку Кондрат, покраснев и надувшись, вдруг заявил, что он уважает свою семью и «этим» не интересуется, его высокоморальный приступ высвободил одну лишнюю кандидатуру. Быстро решили (не пропадать добру, уплачено) китаянками почтить Шурку, как секретарь-председателя: во-первых, они были страшненькие, а во-вторых «по весу и объему как раз на одну потянут», аргументировал Серега Вырин.

…Есть такой один из бесконечных американских телесериалов под названием «Корабль любви». Там все ходят по шикарному белому лайнеру в шикарных белых тропических костюмах, пьют цветные коктейли, падают в голубые бассейны и с трогательным юмором крутят романы с изящно эстетизированной эротикой. Ну так в железных и плохо освещенных закоулках крейсера все было не совсем так или даже вовсе не так.

Хотя, если бы шкодный бес, наскучив толканием в ребро и охромев от усилий, приподнял в этот час палубу крейсера, он мог бы обнаружить и сцены примечательные.

Учительница в очках и с «конским хвостиком», войдя с Беспятых в каюту, внимательно посмотрела на него и сделалась строгой и даже суровой.

— Ах ты гадкий мальчик! — воспитательным тоном сказала она. — Ты что это вздумал — вые….. ть взрослую тетю, свою учительницу?! А ну-ка снимай штанишки!

Лейтенант побагровел, брызнул счастливым потом и стал расстегиваться.

— Вот сейчас я тебя отшлепаю прямо по пипке! — грозила учительница. — А эт-то еще что у нас такое?.. Ах бесстыдник, и еще стоит! У меня нету такой пипки, откуда еще это у тебя взялось? — она задрала юбку. — Получай! Получай! — шлепнула его ладонью. — А что ты с ней умеешь делать, ну-ка показывай немедленно! А потом мы ее спрячем. Посмотрим, куда лучше спрятать, и туда всунем.

— Откуда ты знаешь… — прошептал умирающий в экстазе лейтенант своей реализованной фантазии.

— Учительница все знает! — погрозила пальчиком учительница и, повернувшись к нему голой попкой, достала из портфеля линейку.

В это же время в медизоляторе Ли и Ци преподносили задыхающемуся Шурке изыски китайской цивилизации. Возможно, в принципиальных моментах она не отличается от западной, но восточные тонкости присутствовали. Внешне девушки были небогаты, но богатство ощущений превосходило мыслимые неискушенным европейцем пределы. Когда они поменялись снизу и сверху, Шурка испугался, что у него остановится сердце: недосягаемый и однако досягаемый пик блаженства показался соседствующим с дуновением смерти.