Тиски доктринерства - Прист Кристофер

– Необъяснимый пятачок десятикилометрового диаметра со скошенной травой в самой середине бразильских джунглей. Мы не придавали этому большого значения, потому что не могли себе представить, что в ваше время здесь может быть интенсивное движение, но вероятнее всего это было нашей ошибкой. Масгроув тоже не ожидал, что будет искать вас очень долго, поэтому считал вероятность появления здесь людей небольшой. Но случилось так, что это заняло у него месяцы и за это время в поле забралось несколько человек. Вообразите, каково им было. Круг жнивья в центре леса… войди в поле и лес исчезает… попытайся уйти обратно и ничего не получается. Нет связи одной сущности с другой.

– Эстаурд рассказывал мне о человеке, который оказался в поле случайно, вернулся примерно в то место, где вошел, и стал показывать написанные им предупредительные знаки, намереваясь, видимо, предостеречь других от следования его примеру.

– Вам известно его имя? – спросил Джексон.

Уэнтик задумался.

– Брэндон, полагаю. Или Брэндер. Я не уверен.

– Это, вероятно, Брэндер. Очень инициативный человек. Он был среди первых поправившихся, как вчера сообщил мне доктор. Принял случившееся спокойно и уже обосновался у нас.

Уэнтик задумчиво кивнул. Одна из невинных жертв в потоке событий, управление которыми неподвластно никому из этих жертв.

– Третье состояние, – продолжил объяснения Джексон, – мы называем «ВВ». Это избирательное поле.

Он передвинул рычажок и сразу же послышался высокого тона свист, с которым Уэнтик познакомился, когда обнаружил машину.

– Что это за шум? – спросил он.

Джексон открыл смотровую дверцу и осторожно вытащил длинный кабель.

– Вы услышали, – сказал он, – шум движения воздуха между двумя оконечниками, которые осуществили его передачу в ваше настоящее. Смысл избирательности поля вот в чем: передается все, что находится между терминалами.

– И где оно оказывается там?

– В том же месте. Но двести десять лет тому назад.

Джексон вернул рычажок в нейтральное положение.

– И все же, на чем мы остановимся? – спросил Уэнтик.

– Я думал об этом, – ответил Джексон. – Мне представляется наилучшим отправить вас в ваше настоящее, в 1979 год с помощью избирательного поля. Передача произойдет мгновенно без потери сознания, однако нельзя точно знать где вы окажетесь в вашем времени. Предположительно, где-то в джунглях, но вы найдете способ выбраться. С вами все в порядке?

Уэнтик медленно кивнул.

– После того как вы благополучно переправитесь, мы дадим вам время выбраться из зоны действия поля и переключим его в состояние «АА». Это означает, что, когда вы найдете Нгоко, будет достаточно просто доставить его в район Планальто и привести к тюрьме. Здесь вас будет ждать самолет.

– Не мог бы самолет забрать меня прямо на антарктической станции? – спросил Уэнтик.

– Нет, – сказал Джексон, раздраженно мотнув головой. – Это было бы непрактично. Слишком большая трата времени. У меня много незавершенной работы. Вам придется все сделать самому.

Уэнтик пристально посмотрел на него, но промолчал. Не в этом ли ключ мотивации поведения Джексона? Не отдает ли он собственной работе приоритет перед всем остальным?

– Ладно, – сказал он наконец, – Я понимаю.

– Но есть одна вещь, о которой вам не следует забывать ни при каких обстоятельствах. У вас не должно появиться искушения отправиться в Америку. Даже северные районы Бразилии и Венесуэлы подверглись в ходе войны прямому загрязнению радиоактивными осадками. К моменту вашего возвращения в то время ядерные боезаряды уже будут рваться в других частях мира. Нам желательно ваше возвращение, даже если вам не удастся добраться на станцию.

Все верно, подумал Уэнтик. Мне теперь просто незачем и некуда возвращаться… Западная и центральная Европа была превращена в пустыню второй волной бомбардировок…

Он ответил Джексону твердым голосом:

– Я доберусь до станции. Я найду Нгоко. Я доставлю его сюда.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Только то, что у меня раскалывается от боли голова.

Джексон стал сверлить его взглядом.

– Давно ли она заболела?

– Как только мы вошли в тюрьму.

– Если вы наглотались газа беспорядков…

– Я уверен, что дело не в этом.

В глазах Джексона было сомнение.

– Не знаю. Не забывайте, что случилось с Масгроувом. Лучше бы вы оказались правы. Дайте мне руку.