Лондон, любовь моя - Муркок Майкл

Сейчас рядом с ней сидит Норман Фишер, скучающий молодой санитар из главного крыла, до этого имевший дело лишь с теми, кого его коллеги называют шизиками. Эта работа является альтернативой армейской службы, которой он надеялся избежать как «отказывающийся по политическим или религиозно-этическим соображениям», но наткнулся на людей, еще сохранивших серьезность, присущую военному времени, и они дали ему шанс исправиться, предложив, на выбор, пойти либо в саперы, либо санитаром в психбольницу. Он подумал, что второе легче. Оказалось — труднее. Но вместе с тем и интересней, так что теперь он подумывает о карьере медбрата, поскольку есть много занятий и похуже, но нигде он не получит такой власти над людьми. Иногда здесь даже бывает забавно.

Мэри Газали начинает дышать чаще, как это всегда бывает, когда рядом с ней оказывается мужчина. «Она их боится, — считает сестра Кэти Додд, — но никто меня не слушает».

Норман Фишер принес с собой журнал комиксов — цветной, который можно достать только у тех, кто работает на американских базах. Эти комиксы — не чета черно-белым журнальчикам по три пенса за штуку, где историй-то хороших и не найдешь. Он не замечает в дыхании миссис Газали никаких перемен, потому что уже успел открыть номер «Мастер-комикса» и с видимым наслаждением начал читать «Встречу шерифов» с Уильямом Бойдом, он же Хопалонг Кэссиди. «Где-то в горах Твин-Ривер». «А ловко мы от них ускользнули после нашего последнего дела, Бронко». «Ага! Но сдается мне, что пора нам снова наведаться в городок, Чип!»

За окном этого крыла — огражденный стеной дворик, где в большом ящике из сосновых досок, покрытых слоем едкого креозота, сложены мусорные контейнеры; ящик накрыт просмоленной крышкой. Стена кирпичная, но сам дворик когда-то был садом, где проводила в размышлениях время матушка игуменья, и поэтому вдоль стены посажены кусты, и летом из окна ничего не видно, кроме златоцвета и лаванды. Старые растения сучковаты, неухоженны, но живучи и, кажется, будут расти здесь всегда. На приоткрытом окне натянута сетка от комаров. Не обращая внимания на аромат цветов, но уже слегка им одурманенный, Норман Фишер продолжает читать, шевеля губами. «Мне надо было раньше сообразить, прежде чем повернуться спиной к такой крысе, как ты. Но зато я знаю, чего ты заслуживаешь! БУМ! Раньше я никогда не видел таких мерзавцев в наших краях. Надеюсь, они не скоро здесь появятся!»

Норман читает медленно, смакуя развязку истории так, как иной смакует последнюю каплю вина. «Слушай, Хопалонг, окажи услугу. Если там, дома, узнают, что у вас с нами вышло, нам несдобровать. — Не беспокойся! Я не скажу ни слова. Мы, шерифы, должны держаться вместе». «Правду говорят, что ты классный парень!» (О новых удивительных приключениях знаменитого шерифа читайте в журнале «Хопалонг Кэссиди»! Ежемесячно, всего десять центов за номер). Норман переворачивает страницу и читает рекламу «Техники в иллюстрациях», а также рекламу знаменитых мичиганских гладиолусов (сто луковиц за доллар шестьдесят девять центов), прежде чем перейти к своей следующей любимой истории «Ниока — дитя джунглей и леопард». Дальше идут «Торговец Том», «Полковник Орн и Корни Кобб», потом снова рекламные объявления, затем «Дровосек» и «Новичок Фредди», а потом то, что Норман называет тягомотиной: две страницы текста — «Посвящение Блубстаттера» Рода Рида. И только после этого он начнет читать «Человека-пулю», «Летучего детектива» и «Медвежий Клык». Довершит его удовольствие «Капитан Марвел» — главный герой этого месяца. Норман, в отличие от большинства своих друзей, обожающих Супермена, — фанат Капитана Марвела. Кроме того, он предпочитает Лэша Лярю Хопалонгу Кэссиди, но приключения Лэша труднее достать.

Внутренний мир Нормана населен летающими героями, задиристыми ковбоями и их врагами с алчными физиономиями. Его пантеон включает Грозу Шпионов, Мэри Марвел, Коммандо-янки, Золотую Стрелу, Ибиса Непобедимого, Роки Лейна и Монта Хейла. Он страстно мечтает когда-нибудь поехать в Америку, где комиксы с приключениями его героев печатаются в неограниченном количестве. А пока у него есть еще два журнала кроме этого.

Пока Норман мечтает, миссис Газали лежит на своей белой гладкой постели и видит сны. Чистейший запах лаванды проникает через окно и заполняет палату. Ей снятся Солнце и люди, которые живут на нем, нежные призрачные создания, способные совершать на Землю лишь краткие визиты, поскольку там для них слишком холодно, даже в самом ядре. Они хотят, чтобы Мэри присоединилась к ним, манят ее, улыбаются. Она не может двинуться с места и качает головой. Мерль Оберон, в черном бархатном платье, с темными локонами, ниспадающими на ее белые плечи, с двумя нитками жемчуга на шее, с жемчугами и золотом в ушах, пытается отвести миссис Газали к солнечным людям, но ничего не выходит. Сейчас это невозможно.