Лондон, любовь моя - Муркок Майкл

— Брось, старина! Сейчас не время для пессимизма! Они пошли на запад, к Чаринг-Кроссу, и мистер Кисс

натянул на глаза шляпу, прикрываясь от бьющего в глаза солнца.

— Еще два-три года, Данди, и мы увидим закат Золотого века!

Ворота паломника 1965

Сидя на крайнем сиденье вагона метро, с грохотом проносящегося между станциями «Виктория» и «Слоун-Сквер», Мэри Газали исподтишка наблюдала за двумя старичками, которые, пытаясь удержать в равновесии доску, играли в шахматы, скорее всего начав игру на кольцевой и проехав мимо «Кингз-Кросс» и «Хай-Стрит-Кенсингтон» уже по меньшей мере раз тридцать. С растрепанными бородами, в засаленных твидовых пальто, грязных штанах и истоптанных башмаках, они были почти неотличимы друг от друга. Они попивали вино, передавая друг другу бутылку, но при этом, казалось, не пьянели. Раньше Мэри часто ездила на метро, чтобы обрести покой. Она разглядывала пассажиров, пытаясь найти способ заглушить чужие голоса, чтобы не попадать в один поток с отчаявшимися, злобными, разочарованными, больными, уязвленными сознаниями, подчас планирующими жуткие преступления. Лекарства, которые она принимала теперь, помогали заглушать работу мозга, однако ей стало не хватать того экстаза, который она раньше испытывала.

Она взглянула на схему, висевшую над головами старичков, и, увидев, что до «Ноттинг-Хилл-Гейт» осталось еще пять остановок, посмотрела на часы. Она вполне успевала на встречу с дочерью в их любимом итальянском ресторанчике. Встреча была назначена на шесть. Ровно в пять тридцать она вышла из «Палас-отеля» на Виктория-стрит, где ее все любили и где она имела шансы стать главным администратором. Чуть раньше Хелен позвонила ей на работу и предложила встретиться: по словам дочери, у нее были чудесные новости. Мэри подумала, что Хелен наконец готова объявить о своей помолвке, потому что чувствовала, что у дочери уже несколько месяцев развивается необыкновенно страстный роман, хотя та не сообщала ей даже имени юноши. Доехав до своей станции, она поднялась и услышала, как один из игроков сказал с тихим удовлетворением:

— Тебе шах, глупый старикан!

Его друг понимающе хихикнул в ответ. Мэри была приятна их компания. Много-много лет она встречала на кольцевой линии таких вот старичков, все эти годы, с того момента, как ее выпустили из Вифлеемской больницы и поместили в пансионат Сент-Джонс-Вуд, откуда она очень быстро сбежала, потому что там были недовольны ее дружбой с Джозефом Киссом. Поначалу она попыталась встречаться одновременно и с мистером Киссом, и с Дэвидом Маммери, но потом мать Маммери вернулась из санатория и забила тревогу. Где это ее сын пропадает по ночам? Постепенно Мэри поняла, что с ее стороны было ошибкой заводить такой странный роман. Со своей стороны, Джозеф Кисс проявлял полное понимание и хотел помочь им с Хелен сложить в единую мозаику то, что произошло до спасения из охваченного пламенем дома, и то, что случилось после. Некоторое время Мэри была очень захвачена этой идеей, а вот интерес Хелен стал ослабевать по мере того, как начали публиковаться ее книги. Сейчас на книжной полке у Мэри стояли все четыре книги Хелен, а кроме того, она часто брала их в библиотеке для того, чтобы на формулярах набралось побольше отметок о выдаче.

В тесной толпе, она приблизилась к медленно ползущему, гудящему эскалатору и, встав на него, начала скользить взглядом по расположенным слева плакатам, рекламирующим белье и сигареты. Затем толпа вынесла ее к турникету, у которого стоял контролер, и тут она увидела по ту сторону заграждения Хелен и помахала ей. Сегодня Хелен была модно одета. Коротко постриженные волосы, высокие сапоги, лимонного цвета чулки, красное мини-платье. Обрадовавшись тому, что дочь наконец перестала одеваться во все черное и задумалась о своем внешнем виде, Мэри поцеловала ее.

— Ну как ты, дорогая?

— У меня потрясающие новости, мам. Но сначала наш чай, как обычно. Идет?

Когда они шли по подземному переходу и потом по лестнице к южному выходу с «Ноттинг-Хилл-Гейт», обрамленное рыжеватыми волосами бледное овальное лицо Хелен светилось от возбуждения. Они прошли мимо мрачного, с черным куполом здания «Коронет-Синема» и вошли в заведение «У Марии». Хозяйка с радостью их приветствовала:

— Мэри! Хелен! Неужто пришли отведать мою стряпню! Идете вечером на концерт?

— Что-то вроде того, Мария.

Проскользнув за столик, Хелен взяла в руки меню, хотя и без того прекрасно знала, что именно закажет. Мэри поглядывала в окно на шумную улицу у «Вулворта», где люди, кажется, не покупали ничего, кроме цветов, и выходили из магазина с таким видом, будто ограбили оставшуюся без охраны оранжерею, разгладила скатерть, поправила кружевные салфетки, приборы для специй, подставки для тарелок. Удивляясь разнообразию растений, которое тащили все эти люди, Мэри села на скамью. Ей было приятно смотреть на симпатичных молодых людей в ярких нарядах, и она подумала, что вечерний Лондон стал почти таким же красивым, как те места, по которым она бродила в Стране грез.