Географ глобус пропил - Иванов Алексей Викторович

Вошел директор, блестя очками. Затем, беседуя одновременно с двумя или тремя училками, вплыла Роза Борисовна. Все расселись, шум голосов затих, и только педсовет начался, как в дверь постучали. Угроза тихо закипела.

— Прошу прощения, — направляясь вдоль стены вглубь класса, хладнокровно сказала опоздавшая учительница.

— Педсовет для всех начинается в одно и то же время, Кира Валерьевна, — ледяным тоном сказала Угроза.

Служкин с интересом уставился на Киру Валерьевну, которую до сих пор еще не встречал в учительской. Строгий черный костюм и отточенная, презрительная красота Киры Валерьевны не оставляли сомнения в ее праве опоздать на минуту, на час, на год на все педсоветы мира. Кира Валерьевна села за соседнюю со служкинской парту и невозмутимо раскрыла перед собой яркий журнал мод.

Служкин не слушал, что говорили Угроза и директор. Он смиренно сложил руки и глядел в окно. За окном стоял холодный осенний день и была видна лишь бесконечная линия верхних этажей длинного высотного дома. Его крыша, как ватерлиния, отсекала нижнюю часть сизого облака, которое медленно ехало вдоль небосклона. Облако напоминало авианосец, и на фоне этого дрейфа профиль Киры Валерьевны выглядел особенно выразительно.

От созерцания профиля Служкина оторвало собственное имя, произнесенное Розой Борисовной. Служкин перевел взгляд.

— ... вопрос с дисциплиной тоже стоит довольно остро, — говорила Угроза. — Я понимаю, что Виктор Сергеевич не имеет никакого опыта педагогической деятельности. Но ведь уже прошел определенный срок, что позволяет спросить о результатах. Учителя в соседних кабинетах жалуются на постоянный шум в кабинете географии.

Кабинет географии находился в тупике коридора, а рядом с ним был только кабинет истории. Историчка сидела со страдальческим выражением лица и не глядела на Служкина.

— На уроках географии стиль общения учителя с учениками весьма фриволен, — продолжала Угроза. — Учитель, не соблюдая дистанции, держит себя наравне с учениками, вступает в перепалки, сидит на столе, отклоняется от темы урока, довольно скабрезно шутит, читает стихи собственного сочинения...

Среди учителей послышался шум и смешки. Служкин окаменел скулами, глядя в никуда, но краем глаза увидел, что профиль на фоне авианосца на некоторое время превратился в анфас.

— Естественно, что подобное поведение учителя провоцирует и учеников. Следствие того — катастрофическое падение дисциплины и очень слабая успеваемость. А в пятницу мне сообщили, что в ближайшем будущем Виктор Сергеевич планирует еще и туристический поход с девятым «бэ». Причем посоветоваться с администрацией он не счел нужным. Но как можно допустить этот поход? Я не ставлю под сомнение туристический опыт Виктора Сергеевича, но если у него в путешествии будет такая же дисциплина, как в школе, то это может закончиться катастрофой. Я не дам добро на подобное мероприятие.

Разделав Служкина, Угроза переключилась на другую тему. Озлобленный, багровый Служкин еле дождался конца педсовета и сразу ринулся к Угрозе.

— Свои аргументы я уже изложила, — холодно сказала ему Угроза.

— Тогда, Роза Борисовна, изложите их и тем ребятам, которые собирались пойти со мной, — отчаянно заявил Служкин. — Я не хочу в их глазах быть, как они говорят, Обещалкиным, по вашей вине.

Роза Борисовна осмотрела Служкина с головы до ног.

— По — вашей — вине, — раздельно произнесла она. — И если вы не нашли в себе мужества посоветоваться о походе со мной, то найдите его, чтобы самому расхлебать кашу, которую, извините, заварили.

— С вами я не посоветовался потому, что обещал взять в поход лишь тех ребят, кто напишет на пять самостоятельную, а самостоятельная будет только завтра, — пояснил Служкин. — И я не идиот, чтобы брать в поход тех, кто не станет мне подчиняться.

— Даже если они напишут самостоятельную на пять?

— Они напишут ее на такую оценку, на какую мне будет нужно. Завышать оценку я не собираюсь, но занизить можно всегда.

— У вас интересный подход к оценкам. Боюсь только, что он идет вразрез с традиционным. Но, видимо, вы его активно применяете, если судить по количеству двоек по вашему предмету.

— Количество двоек по географии у всех классов — или у девятого «вэ», который вы имеете в виду, — не имеет отношения к моему походу с десятью—пятнадцатью учениками из девятого «бэ».

— Ошибаетесь, Виктор Сергеевич. Успеваемость по предмету всегда зависит от учителя. Не бывает хороших учителей, у которых все ученики двоечники, поверьте моему опыту. Следовательно, низкий уровень успеваемости говорит о том, что вы — плохой педагог. И этим походом я не хочу создавать плохому учителю ложную популярность. Благо вы в этом преуспели и без турпоходов.

Будкин сидел за рулем и довольно хехекал, когда «запор» особенно сильно подкидывало на ухабах. Тарахтя задом, «запор» бежал по раздолбанной бетонной дороге. Параллельно бетонке тянулись рельсы, и некоторое время слева мелькали заброшенные теплушки. За ними влажной сизой полосой лежала Кама. Небо было белое и неразличимое, словно его украли, только полупрозрачные столбы света, как руины, стояли над просторной излучиной плеса. В текучем и водянистом воздухе почти растворился дальний берег с бурыми кручами песка и косой фермой отшвартованной землечерпалки. На реке бледно розовел одинокий бакен.

Бетонка и рельсовый путь вели на завод. Уже началась дамба, и справа от дороги в голых низинах блестели плоские озера на заливных лугах. В этих озерах заканчивался рукав затона. Заросли кустов и редкие деревья вдоль обочины стояли голые, прохудившиеся, мокрые от холодной испарины утреннего тумана.

Служкин и Надя сидели на заднем сиденье «запора». Надя держала Тату, одетую в красный комбинезон, а Служкин читал газету, которой была закрыта сверху сумка, что стояла у него на коленях.

— Будкин! — раздраженно сказала Надя. — Если ты на шашлыках будешь пить, я обратно с тобой не поеду. Пойду с Татой пешком.

— Фигня, — хехекнув, самоуверенно заявил Будкин. — Я по этой дороге полным крестом миллион раз ездил. К тому же чего мне будет с двух бутылок красного вина на троих? Это Витус сразу под стол валится, когда я только-только за гармонь хватаюсь.

— Ну скажи ему что-нибудь, папаша! — Надя гневно взглянула на Служкина, и Служкин виновато вздохнул.

— Пишут, что в бассейне Амазонки нашли секретную базу фашистов времен Второй мировой, — сказал он.

— И чего там на ней? — поинтересовался Будкин. — Секретные фашисты?

Будкин лихо свернул на грунтовый съезд, уводящий в кусты.

— Цистерна, а в ней семнадцать тони спермы Гитлера.

— К-кретин!.. — с бессильным бешенством выдохнула Надя.

«Запор» продрался сквозь акацию и, весь облепленный серыми листьями, точно камуфляжем, выехал на площадку у берега затона. Площадку живописно огораживала реденькая роща высоких тополей. Площадка была голая и синяя от шлака. Посреди нее над углями стоял ржавый мангал, валялись ящики. Вдали в затоне виднелся теплоход — белый-белый, вплавленный в черную и неподвижную воду, просто ослепительный на фоне окружающей хмари, походивший на спящего единорога. Все вылезли из машины: Будкин ловко вынул наружу Тату, а Служкин долго корячился со своей сумкой.

— Ну и чего здесь хорошего? — мрачно огляделась Надя.

— Традиция у нас — есть шашлыки тут, — пояснил Будкин. — Летом тут хорошо, травка всякая. Мы без трусов купаемся — никого нет.

— Только на это у вас ума и хватает...

— Надя, а мы приехали? — спросила Тата.

— Приехали, — убито вздохнула Надя.

Тата присела и начала ковырять лопаткой плотно сбитый шлак.

— Так, — деловито распорядился Будкин. — Сейчас я, как старый ирокез, пойду за дровами, а ты, Надюша, доставай мясо из уксуса и насаживай на шампуры.

— Я тебе домохозяйка, что ли? — возмутилась Надя.

— Надю-ша, не спорь! — игриво предостерег ее Будкин, обнимая за талию и чмокая в щеку. — Мужчина идет за мамонтом, женщина поддерживает огонь.

— Кто тут мужчина-то? — с презрением спросила Надя.

— Поговори мне еще! — прикрикнул на нее Будкин. — Хоу!

Он метнул в тополь маленький туристский топорик. Топорик отчетливо тюкнул, впиваясь в ствол. Будкин нырнул в машину, включил на полную мощь встроенный магнитофон, а затем развинченной, боксерской трусцой, не оглядываясь, побежал за топориком и в рощу.

— Хам, — заметила Надя, подняла сумку и понесла к мангалу.

— Папа, а песок не копается, — сказала Тата.

— Да бес с ним... Пойдем лучше на корабли смотреть, — предложил Служкин. — Давай садись мне на шею.

— Не урони ее! — издалека крикнула Надя.

С Татой на плечах Служкин перебрался по дну промоины у берега, вышел на тракторную колею и двинулся к кораблям.