100 великих узников - Ионина Надежда

Необычное поведение боярыни вызвало осуждение царя Алексея Михайловича и придворных. Стали следить, кто из раскольников бывает у нее в доме, и подкупленные дворовые люди доносили во дворец, что боярыня «со осужденным Аввакумом водится. Он де ее научил противитися царю». В Приказе тайных дел на Ф. П. Морозову завели дело, в котором говорилось:

На церковном Соборе 1666–1667 годов раскольников отлучили от церкви и объявили вне закона Стрельцы и воеводы чинили над ними расправу, Аввакума и его единомышленников сослали в Пу-стозерск… А в доме боярыни Морозовой продолжала пребывать тайная раскольничья община, которую возглавляла старица Мелания, отличавшаяся не меньшей приверженностью к старой вере, чем сам протопоп. Боярыня Морозова во всем подчинилась этой наставнице, наладилась переписка с Пустозерском, и протопоп прислал Федосье Прокофьевне «Книгу бесед» и другие свои богословские и полемические сочинения. Ртищевы не раз пытались образумить свою родственницу, уповая на ее материнские чувства:

К тому времени боярыня Морозова в придворных кругах считалась «заблудшей овцой» и для царского окружения была «не в пример и не в образец». Однако думные бояре не решались создать прецедент, и на первых порах царь ограничился экономическими санкциями. Он повелел отобрать лучшие ее вотчины, и боярыня, испугавшись полного разорения, поддалась уговорам своего дяди Ф. М. Ртищева, который играл при дворе видную роль, и пообещала принять троеперстие. После этого имения были ей возвращены, но Аввакум обличил малодушие боярыни, да так крепко, что она «дни с три бысть вне ума и расслабленна». Затем прокляла «ересь никонианскую… и оздоровела, и паки утвердилася крепче и первого».

Для царя Федосья Прокофьевна и ее сестра были не рядовыми противницами его помыслов и церковной реформы, ведь их роды были очень влиятельными во время правления первых двух царей из династии Романовых. Алексей Михайлович хорошо знал, что дом свой боярыня превратила в оплот и пристанище раскольников, молится по-старому, состоит в переписке с Аввакумом. Однако обрушить на нее свой гнев царь пока не решался по многим причинам, в частности, не надеялся на поддержку Боярской Думы.

Особые надежды в «увещевании» строптивой боярыни царь возлагал на ее родственников. Ее дядя Ф. М. Ртищев со своей дочерью Анной не раз бывал у Федосьи Прокофьевны, убеждал и уговаривал ее, но в ответ она говорила:

На Ф. П. Морозову не возымели действия и просьбы родственников «оставить распрю, перекреститься тремя перстами, не прекословить великому государю и всем архиереям» — хотя бы ради благополучия единственного сына. Потом за нее взялось духовенство. В 1664 году по цареву повелению к боярыне приходили и вели «богословский диспут» архимандрит Чудовского монастыря Иоаким и ключарь того же монастыря Петр. Боярыня приняла гостей, но в споре «крепко свидетельствовала и зело их посрамила».

К сентябрю 1668 года у Федосьи Прокофьевны окончательно укрепилось намерение постричься в монахини, и она обратилась с просьбой к своей духовной матери — инокине Меланье — помочь ей в этом. Рассудительная духовная мать стала убеждать боярыню отказаться от этого, приводила разумные доводы. В частности, она говорила, что «невозможно этого в дому утаить, а если узнают у царя — многим людям многие скорби будут по случаю розысков и допросов». На время Федосья Прокофьевна удержалась от пострига, но в марте 1669 года умерла царица Марья, ее «заступница», и это, видимо, ускорило переход боярыни в «иноческий чин». Она тайно приняла постриг, удалилась от вотчинных дел, перестала ездить во дворец…