100 великих узников - Ионина Надежда

Людовик XVI вставал рано, сам брился и одевался, затем молился, а в оставшееся до завтрака время — читал. День Марии-Антуанетты начинался еще раньше, а в 9 часов утра вся королевская семья собиралась в комнате Людовика XVI. Вторая половина дня посвящалась чтению и играм, вечерами устраивались семейное чтение, игры в пикет и карты, шарады и другие невинные развлечения, а к полуночи все расходились по своим комнатам.

В Малой башне Тампля королевская семья пробыла первый месяц заключения, пока не благоустроили помещения Большой башни. Короля с сыном поместили на одном этаже башни, Марию-Антуанетту с дочерью и принцессу Елизавету (сестру Людовика XVI) — на другом. Снаружи и внутри башня охранялась стражей, набранной из парижских секций Коммуны, но общение между узниками было свободным. На новом месте заключения им не приходилось жаловаться на отсутствие комфорта: все комнаты были хорошо меблированы, а в спальне Марии-Антуанетты даже установили ванну. И все же это была тюрьма — со стражей, массивными дверями с глазками для наблюдателей, решетками на окнах-бойницах и всегда прикрытыми ставнями.

Людовик XVI был создан для тихого семейного очага, а не для бурной жизни; он был добрым семьянином, но жизнь уготовала ему совсем другое. К политическим новостям, находясь в Тампле, он был равнодушен: известия о победах и поражениях французской армии и постановлениях Конвента, казалось, мало интересовали его. Но, находясь в заключении, Людовик XVI не терял надежды на перемены к лучшему. Королевская семья ожидала, что их вскоре освободят иностранные армии, но война приняла для узников неприятный оборот: в конце сентября прусская армия отступила от местечка Вельми, а потом под Жемаппом потерпели поражение и австрийцы. Роковую роль в судьбе королевской семьи сыграл и манифест герцога Брауншвейгского, который грозил французам всеми бедами, разрушением Парижа и казнями "бунтовщиков", если королевской семье будет нанесен хоть малейший ущерб. Совершенно безнадежным стало положение Людовика XVI в ноябре, когда в Лувре был обнаружен секретный сейф с документами, обличавшими его в связях с врагами Франции.

В декабре в Конвенте начался судебный процесс против Людовика XVI. Перед появлением короля в зале Конвента председательствовавший в этот день президент Барер обратился к собранию с такими словами:

Король держался с достоинством и готов был отвечать за все свои действия перед Всевышним, но не перед Учредительным собранием, так как законной властью он считал только абсолютную монархию, и не мог представить себя конституционным монархом, как это было в Англии. Людовика XVI защищал видный государственный деятель дореволюционной поры Мальзерб — друг и покровитель многих просветителей, поборник законности и справедливости. Он назвал этот суд процессом между целой нацией и одним человеком, но все его попытки спасти Людовика XVI были напрасны: при поименном голосовании король был признан виновным и приговорен к смертной казни.

Испанский двор сделал последнюю попытку спасти осужденного короля и обратился через своего посла к Конвенту, но тот единодушно постановил действовать по установленному порядку. Защитники короля ходатайствовали о передаче приговора на утверждение народа: Конвент отнесся с вниманием к просьбе защитников, но об апелляции к народу не могло быть и речи…

В три часа ночи 20 декабря процесс против Людовика XVI был завершен. Приговор зачитал королю в Тампле министр юстиции в присутствии некоторых членов Конвента. Король держался с достоинством: ни у кого из присутствующих не было на лице такого спокойствия, как у него. После прочтения приговора он просил дать ему три дня отсрочки, ослабить надзор, разрешить свидание с семьей без свидетелей и призвать священника по его выбору. Решительно отказав в отсрочке, Конвент удовлетворил остальные требования Людовика XVI.