100 великих узников - Ионина Надежда

Все ученые сходятся на том, что никаких личных причин желать смерти наследника австрийского престола ни у кого из заговорщиков не было. Да, он не у всех вызывал симпатии, но антипатия к нему была скорее умственного характера: личных страстей Франц-Фердинанд вокруг себя не вызывал, но сильно задевал страсти политические. Поэтому, как отмечает историк П. Муратов, в сараевском убийстве хотели убить не столько человека, сколько идею — ту роковую политическую проблему, какую эрцгерцог собой представлял.

Австрийский престолонаследник считал, что в империи надо проводить серьезные реформы, что венгерские правящие круги оказывают сильное давление на императора Франца-Иосифа (его отца) и забрали слишком много власти. И хотя у партии Франца-Фердинанда не было своей четко разработанной программы преобразований, но основные ее идеи сводились к необходимости учитывать национальную специфику земель, входящих в состав Австро-Венгрии, и уравнять их права. Впоследствии появилась "правительственная" программа Франца-Фердинанда, в которой эти планы нашли свое отражение, но сербы не хотели мириться с включением Боснии и Герцеговины в состав империи, и в 1910–1914 годах здесь произошло несколько покушений на представителей оккупационных властей.

Члены общества "Млада Босна", созданного в 1912 году, выступали за объединение Боснии и Герцеговины с Сербией и создание независимого югославского государства. В воскресенье, 28 июня, они стояли в толпе, встречающей приехавшего на маневры эрцгерцога, на набережной реки Миляцка в Сараево. Когда показался кортеж из шести машин, 19-летний работник типографии Н. Габринович бросил бомбу во второй автомобиль, в котором ехали эрцгерцог Франц-Фердинанд с супругой. Но бомба разорвалась под третьей машиной, ранив находящихся в ней пассажиров. Н. Габриновича сразу же схватили, а эрцгерцог продолжил свой путь к городской ратуше, где должны были состояться намеченные торжества.

После приема в ратуше решено было посетить госпиталь и навестить раненых офицеров. Во время этой поездки пули Гаврилы Принципа настигли эрцгерцога Франца-Фердинанда и его супругу Софию. На судебном процессе австрийская сторона утверждала, что в заговоре участвовало правительство Сербии, однако суд не сумел документально доказать, что Г. Принцип и его сообщники были сербскими агентами.

Гаврилу Принципа приговорили к 20 годам тюремного заключения и 28 июня каждого года переводить его в тюремный карцер, где стояла только деревянная кровать без тюфяка. Такой же приговор был вынесен Н. Габриновичу, Т. Грабечу, Васо Кубриловичу и другим заговорщикам. Данило Илич, Велико Кубрилович, Н. Керович, Н. Иованович и Я. Милович приговорены к смертной казни через повешение, Митар Керович — к пожизненному тюремному заключению. Впоследствии для Н. Керовича и Я. Миловича смертная казнь была заменена пожизненным тюремным заключением, но распад в 1918 году Австро-Венгрии освободил их вместе с остальными участниками сараевского процесса, и толпа приветствовала освобожденных узников, как мучеников за сербское дело.

В декабре 1914 года Г. Принципа, Н. Габриновича и Т. Грабеча из сараевской тюрьмы перевели в крепость Терезиенштадт. Здесь Г. Принцип познакомился с доктором-психиатром М. Паппенгеймом, который сумел завоевать доверие заключенного и убедить его в том, что он — не шпион. Несколько разговоров с узником записал доктор, так как у самого Г. Принципа уже не было сил держать карандаш.

Все время в одиночном заключении. Три дня тому назад сняли цепи. Ночью спит обычно четыре часа. Много грезит о жизни, о любви, не волнуясь. Думает обо всем, особенно о положении его страны. Кое-что слышал о войне. Слышал трагическую весть, что Сербия не существует. Моему народу приходится тяжело. Мировая война не замедлила бы прийти и без этого^[78] [То есть без убийства Франца-Фердинанда]. Был идеалистом, желавшим отомстить за народ. Мотивы — месть и любовь. Вся молодежь была в таком революционном настроении. Брошюры анархистов призывали к убийству. Теперь смотрит иначе; думает, что социальная революция возможна во всей Европе, так как вещи меняются… С ним обращаются неплохо. Все относятся корректно. Но месяц назад совершил попытку самоубийства. Хотел повеситься на полотенце. Глупо надеяться. Рана на груди и на руке. Жизнь, подобная той, которую он ведет, невозможна. В тот день (5 декабря 1914 г. — Ред.) в 12 часов дня он не мог есть, был в плохом настроении. Внезапно пришла в голову мысль повеситься. Если бы он имел возможность, то выполнил бы. Думает о родителях и о других, но от них нет известий. Тоска. Во время покушения был ранен в голову, в спину и по всему телу. Принял цианистый калий, но был слаб, и его вырвало. Запись 7 мая 1916 года сделана в тюремной больнице: