Тень прошлого - Воронин Андрей

Илларион Забродов не знал, что Константин Андреевич уже утратил способность к сильным переживаниям: внутри у него все онемело от боли и страха, словно его по уши накачали новокаином.

– Знаете, – сказал ему Илларион, – честно говоря, Я хотел спросить об этом вас.

– А кто вы, собственно, такой? – поинтересовался Лопатин, который уже никому и ничему не верил.

– Ну пап, – сильно дернув его за рукав, сказал Лопатин-младший.

– Подожди, – отстранил его Константин Андреевич. – Вы офицер ОМОНа?

– Да боже сохрани! – воскликнул Илларион. – Что за странная мысль? Неужели похож?

– Похож, не похож… А кто же вы тогда? МУР? ФСБ?

Кто?

– Я пенсионер, – терпеливо ответил Илларион. – А вот вы, судя по манере разговора, следователь, а то и прокурор.

– А это кто? – не обратив внимания на шпильку, спросил Лопатин, указывая на диван.

– А вот это и есть те люди, чьим «гостеприимством» пользовался ваш сын, – любезно пояснил Илларион. – Правда, к сожалению, здесь не все. , – А где остальные? – рефлекторно оглянувшись на входную дверь, спросил Лопатин.

– Иных уж нет, а те далече, – туманно пояснил Илларион. – Техническое состояние ребенка проверять будете или примете так, под честное слово?

– Простите, – смешался Лопатин. – Я, наверное, должен вас благодарить… Но у меня в голове такой сумбур… Право, я ничего не понимаю.

– Это заметно, – сказал Илларион и почесал щеку глушителем, только теперь заметив, что все еще держит пистолет в руке. – О черт, как неловко… Могу себе представить, что вы подумали, застав здесь такую компанию.

Лопатин не ответил. Судя по его лицу, он о чем-то напряженно думал.

– Послушайте, – сказал он наконец, – мне нужно с вами поговорить. Вы дорого берете за свои услуги?

– Ну, пап, – гораздо более настойчиво повторил Юрий Константинович. Илларион заметил, что у него густо покраснели уши.

– Я же сказал тебе: подожди…

– Устами младенца глаголет истина, Константин Андреевич, – сказал Илларион. – Я не наемник и не работник спецслужб. Я не занимаюсь решением чужих проблем за деньги, если вы это имели в виду, говоря об «услугах».

В это дело я оказался втянут по чистой случайности. Поэтому лучше всего вам сейчас отправляться домой. Милицию я, так и быть, вызову сам. А еще лучше будет, если это сделаете вы – утречком, когда отоспитесь. Эти, – он кивнул в сторону дивана, – до утра никуда не денутся.

Василек закатил глаза и издал сквозь пластырь мучительный стон.

– Не стони, – сказал ему Илларион. – Ты все равно уже обмочился, так что терять тебе нечего.

– Прошу вас, – сказал Лопатин, – при ребенке…

– Между прочим, это именно ваш славный малыш заставил дядю об.., простите, запачкать брюки, – сказал Илларион. – Ну что? Счастливое семейство воссоединилось, можно расходиться по домам?

– Подождите, – сказал Лопатин. – Вы можете меня хотя бы выслушать?

«Чудак, – подумал Илларион. – Совсем свихнулся с перепугу. Так я тебя и отпустил!»

– Выслушать? – с сомнением переспросил он. – Что ж, извольте. Пойдемте в кухню.

– – Вы что, хотите оставить здесь ребенка? – снова испугался Лопатин. – Одного?

– Он отлично справится, – уверил его Илларион. – Правда, Юрий Константинович?

– А пистолет? – спросил сообразительный Юрий Константинович.

– Обойдешься! – сказал Илларион. – Возьми в коридоре бутылку потяжелее и чуть что – бей прямо по макушке.

Юрий Константинович побежал вооружаться. Василек снова застонал. Оля молчала, упорно глядя в сторону.

Илларион заметил, что Лопатин косится на ее едва прикрытые задравшейся мини-юбкой ноги и мысленно пожал плечами: что ж, ноги были действительно на уровне мировых стандартов и даже немножечко выше, так что Лопатина можно было понять, хотя момент казался Иллариону не вполне подходящим для флирта.

Они прошли в кухню и уселись за стол. Лопатин пощупал стоявший на столе заварочный чайник, убедился, что тот еще теплый, поискал глазами чистую чашку и, не найдя, присосался прямо к носику. Илларион сочувственно сморщился. Лопатина передернуло, он мучительно скривил лицо и, отплевываясь, спросил разом осипшим голосом:

– Это что?

– Это чай, – объяснил Илларион. – Между прочим, не вздумайте сказать сыну, что он вам не понравился: мальчик так старался…

– Я знал, что он прирожденный бандит, – переводя дыхание, сказал Лопатин, – но даже подумать не мог, что он подастся в отравители. Сахар есть?