Русская сталь - Воронин Андрей

Лаврухин огляделся в поисках таблички с названием улицы. Он еще недостаточно хорошо знал весь огромный город.

— Аугсбургерщтрассе, дом тридцать два? — уточнил голос в трубке. — Отлично. Пройдите вперед до сквера, я подъеду на «Опеле».

— На машине?

— Не волнуйтесь, не на посольской. Идите не спеша, пока доберетесь, я как раз буду.

Бывший майор все-таки дошел раньше, сказалось нетерпение. Остановился в неосвещенном месте, внимательно глядя на пустынную проезжую часть. Фонарь четко высвечивал рисунок дождя, мокрые листья кленов казались неправдоподобными, будто вырезанными из крашеной жести.

Лаврухин понимал, что ставит на карту не только свою жизнь, но и нечто большее — смысл этой жизни. Если он неправильно оценил ситуацию, если Сталин и Гитлер найдут общий язык, новая сталь только поможет коммунистам укрепить свою власть над Россией, поработить другие народы.

Мягко шурша шинами, подъехал и остановился «Опель». Широко перекрестившись, Лаврухин сделал шаг из тени и направился к машине. Приблизился вплотную и узнал человека за рулем: тот самый сотрудник в сером пальто и светлом кашне, которого он уже видел выходящим из посольства. Это уже хорошо, это избавляет от большей части сомнений по поводу личности.

Сотрудник кивнул, приглашая садиться. Открывая дверцу, Лаврухин мучительно решал про себя вопрос — обмениваться ли рукопожатием с большевиком. Но сотрудник избавил его от тяжких сомнений — он и не собирался протягивать руку.

— Чертова погода. Не люблю сырость. В Москве сейчас нормальный морозец, а здесь сопли.

Его одежда была сухой в отличие от лаврухинской — сотрудника раздражал не сам сегодняшний день, а перспектива на ближайшие месяцы.

— Надеюсь, вы захватили с собой документы, чтобы я сразу мог понять, с кем имею дело?

— В своей записке я был не совсем точен. Я не гражданин СССР, я давно живу в Германии. Если бы я сказал правду, вы бы вряд ли согласились на встречу. У вас ведь не поощряют контакты с эмигрантами.

— Смотря чему эти контакты посвящены. Если мы получаем от этого пользу…

— Я не собираюсь работать добровольным осведомителем, — нервно прервал его Лаврухин. — Не состою здесь ни в каких эмигрантских организациях, и даже если бы состоял…

Человек за рулем пожал плечами. Двигатель не работал, «Опель» стоял с погашенными фарами, но взволнованному Лаврухину казалось, что машина медленно катится вперед по небольшому уклону мостовой.

— Давайте без «если», поконкретнее. В любом случае вам нужно назваться.

— Сергей Лаврухин, воевал в Крыму майором, под началом Врангеля, — с вызовом отчеканил пассажир. Сотрудник посольства кивнул. На минуту в салоне «Опеля» повисло молчание.

— Так что вам угодно, господин майор? — слово «господин» человек за рулем произнес с нескрываемой иронией.

— Мне от вас ничего не нужно. В преддверии войны хочу помочь родине. Я воевал с конца четырнадцатого по начало двадцатого и знаю, чем пахнет большая война.

— Провокационные слухи. Империалистам выгодно столкнуть нас с Германией, но это им не удастся.

— Я долго занимался исследованиями по технологии металлов. В частности, по новому сорту стали — особо прочной и достаточно легкой.

— Хотите передать Родине свои исследования? Это действительно поступок патриота. Документы у вас с собой? Нет? Тогда постарайтесь все связно изложить, подшейте листы в папку, и мы с вами встретимся еще раз.

Вспомнилось царское министерство флота и схожий совет чиновника в новеньком мундире.

— Сейчас наука в СССР движется семимильными шагами, возможно, ваше «открытие» давно устарело. Но если оно принесет пользу, компетентные органы могут даже рассмотреть вопрос о вашем помиловании.

— Помиловании? — возмутился Лаврухин.

«С каких это пор преступники милуют честных людей?» — хотелось бросить ему в спокойное лицо дипломата. Но если ты сам напросился на контакт, глупо оскорблять собеседника. Сергей едва сдержался, стиснув зубы.

— Спасибо, не нуждаюсь.

— Где вы проводили опыты, если не секрет? Или все ваши идеи пока еще умозрительны?

«По сути, он прав, — подумал Лаврухин. — Именно так должен разговаривать победитель с побежденным. Человек, командированный правительством, — с изгнанником. Ответственный сотрудник посольства с водителем грузовика. Если я отвечу, что последние опыты ставил на кухне, это прозвучит абсурдно».