Брат 2. Америка, бойся русских - Колычев Владимир

Он достал из кармана тенниски распечатанную колоду карт. Борька сдвинул на середину стола шампанское, бокалы, коробку конфет, освободил место для игры. Лысый раздобыл еще два легких кресла.

Кучерявый начал тасовать колоду. Альбина внимательно следила за его руками. Нет, мухлевать он сейчас не станет. Никаких мулек не будет. Не тот случай. Но ей интересно было наблюдать за его пальцами. Длинные, пластичные, тасуют карты легко и непринужденно. Такое ощущение, будто этот дядька родился с колодой в руках.

Сыграли в дурачка. Раз, другой. И всегда в дурах оставалась Янка. Клим изображал идиотскую радость. Как же — доказал, кто она такая…

Проиграла Янка и в третий раз. Надулась, показала Климу язык. И неожиданно предложила:

— А давайте на раздевание!..

— Дура! Ты ж все время проигрываешь!..

— А я раздеться хочу. Догола. Назло тебе…

Лысый вовсе не прочь был глянуть на голую Янку. Но не для того он здесь, чтобы смотреть на сиськи-письки. Ему деньги нужны, деньги, бабульки…

— Может, лучше на интерес сыграем, — осторожно предложил кучерявый.

— На капусту, что ли? — небрежно глянул на него Клим.

— Ну да…

— Кто ж в дурака на капусту играет? — покрутил он пальцем у виска.

— Ну почему в дурака, — вступил в игру лысый. — Можно, в двадцать одно…

— В очко, что ли?..

— Да, в определенных кругах эта игра называется так…

— Это в каких таких кругах?

— В местах не столько отдаленных…

— Фрр, — фыркнул Клим. — Не бывал там. И попадать не собираюсь…

— Да, я тоже далек от уголовного мира, — кивнул лысый. — Поэтому играю не в очко, а в двадцать одно…

— А ты бы смогла сыграть в очко? — спросил Клим у Альбины.

Вот скот!.. Она поняла, что он имеет в виду.

— Запросто, дорогой! — весело отозвалась она.

И каблуком босоножка наступила ему на ноготь большого пальца ноги. Клим едва не взвыл от боли. Пусть знает, гад, что так шутить с ней нельзя.

Кучерявый и лысый усмехнулись. И посмотрели на Альбину как на последнюю шлюху. Всерьез они ее не воспринимали. Разве что только как средство для сексуальной разгрузки. То, как она наказала Клима, они не заметили.

— Сколько на банк поставим? — спросил Клим.

— Не думаю, что много, — повел игру кучерявый.

— Нам бы просто скуку разогнать, — подыграл ему тот, который с широким пробором. — Чужие деньги нам не нужны…

— Чужие деньги!.. — засмеялся Клим. Наивная самоуверенность так и перла из него.

— Да меня никто еще не обыгрывал!..

— Вот именно поэтому мы будем играть по мелочи, — серьезно посмотрел на него кучерявый.

Нащупали они слабую струнку противника — наглость и самоуверенность. Теперь будут играть на ней Уже, наверное, представляют, как разведут этого лоха.

— Ну и сколько в банк ставите?..

— Я десять рублей… — сказал кучерявый. • — Я тоже, — кивнул лысый.

— Фу! — презрительно сморщился Клим.

— Можно, пятнадцать…

— По четвертаку, и начинаем! — деловито заявил Клим.

Крутым хотел казаться. Да что-то не очень получалось. Чего-то не хватало ему для этого… По крайней мере, так казалось со стороны. В том числе и каталам. Не воспринимали они его всерьез. Хотя, конечно, смотрели на него как на самого крутого мэна в мире.

— Не люблю играть по мелочам, — как будто невзначай небрежно обронил Клим. И так же небрежно предложил: — Давайте банчок на пять тысяч соорудим. Я потяну…

— Нет-нет, что вы… — дружно замотали головами каталы. — Для нас это очень много.

Игра началась. Клим с ходу начал проигрывать.

Альбина откинулась в шезлонге, надела темные очки. И сделала вид, будто дремлет. Но на самом деле она внимательно следила за игрой.

Противник серьезный. Правильно просчитывает ходы. Не с поддавков начал. Решил сначала позлить Клима. И только после этого дать ему шанс…

И точно. Клим проиграл двести рублей. А потом начал выигрывать. В глазах появилась сумасшедшая радость.

— Я же говорил, хрен меня кто обыграет…

Альбина внимательно следила за руками шулеров. Ребята профессионалы с большой буквы.

Она вспомнила поездных катал, гонщиков, которые обули Никиту. Не высокой категории шулера, до шпилевых им далеко. Альбина их сама легко сделала.

Только сможет ли она обуть этих катал?.. Внутри ее клокотал вулкан, лава азарта едва не выплескивалась наружу. Естественно, внешне она сохраняла полнейшее спокойствие. Беспечная, беззаботная…

Она смогла заметить, как шпилевые подменили колоду. Одну на другую. Карты меченые, вне всякого сомнения. Одна беда. Колода карт стандартная — такую в любом киоске «Союзпечати» купить можно.

Только Альбине в киоск бежать не надо. Рядом с ней сумка, в которой точно такая же колода. И карты меченые, чтобы на ощупь определять цифру. Масть в этой игре не важна….

Игра продолжалась. Клим вроде бы отыграл свое, но снова пошел вниз. На этот раз ему отыграться не дадут. Да только кто кого спрашивать будет. Клим сам все свое заберет. И чужое хапнет. С помощью Альбины. Но еще рано ей свою колоду доставать, рано Климу играть по шансу…

— Эй, мужики, что ж вы делаете? — возмутился Клим, когда спустил все деньги, которые были при нем.

Все триста рублей. Небольшой улов для катал. Они явно рассчитывают на большее.

— Просто нам повезло, — сказал кучерявый.

— Тебе же тоже везло, — поддакнул лысый.

— Везло и будет везти… Борька!..

Клим велел своему «телохранителю» сбегать в каюту. Принести тысячу рублей. Борька вернулся через пять минут. Принес бабки. Климу понадобилось ровно пять минут, чтобы спустить их до копейки. С каждым разом на кон ставились все большие суммы.

— Борька! Тащи все!..

— Не пойду! — покачал тот головой.

— Не понял!.. — вытаращился на него Клим.

— Сергей Авдеевич будет ругаться…

— Да мне плевать!.. Я сказал, тащи бабки!.. Борька с явной неохотой исчез. На этот раз он принес три тысячи.

— Это последнее! — объявил Клим.

— Может, тебе повезет, паря! — залихватски подмигнул ему лысый.

И начал тасовать. Только не тасует он, просто вид делает. На самом деле карты на месте остаются. Это называется «делать салат».

— Эй, вы что, играть собираетесь? — взвизгнул Клим.

— А что такого? — как будто удивился лысый.

— Я большие бабки принес. Три куска. Я сейчас свое отыграю. А потом за ваши бабки возьмусь… А у вас есть _свои_ три тысячи?..

— Есть, — кивнул кучерявый.

— Тащи! — потребовал Клим.

— Ты сначала свое отыграй!..

— Отыграю!.. А бабки тащи!.. А то играть не буду…

Тащить деньги не пришлось. Лысый достал из кармана шорт ровно три тысячи сотенными купюрами. И кучерявый тоже не поленился засветить наличность. Две с половиной тысячи.

— Тогда понеслась душа в рай!..

Альбина видела, как усмехнулся лысый. Ну это понятно. Клим для него терпила, и он обречен. Ничто не в силах спасти его от проигрыша. И если понеслась душа Клима, то не в рай — в ад. Ничего, кроме преисподней, каталы ему предложить не могут.

А вдруг у Альбины ничего не получится. Подготовка у нее есть. Но скорее любительская, чем профессиональная. У нее природный дар — она творит с картами чудеса. Но у нее нет того опыта, каким обладает противник. Игры со Славой и Янкой, да игра в поезде из Москвы — вот и вся практика. В учении ей было тяжело. Но будет ли легко в бою?..

За считанные минуты банк вырос до тысячи рублей. Один расклад, второй… Клим потерял первую тысячу, вторую. Дошла очередь до третьей.

Альбина страшно разволновалась. Огромных усилий стоило ей не выдать своего безразличия к игре. Она полулежала в шезлонге, на игроков — ноль внимания. Как будто ее вообще нет.

Волновалась она вовсе не потому, что переживала за Клима. Имелись две причины для беспокойства. В игру вложены ее собственные деньги. Она боялась их потерять. Второе, каталы могли хапнуть деньги и отказаться от игры. По правилам они должны играть до конца. Но а вдруг для них не существует никаких законов? Вдруг они встанут сейчас и уйдут? Вдруг Борька-телохранитель не сможет их удержать?

Клим проиграл еще полтысячи. У него осталось всего пятьсот рублей. Бледный как мел, губы и руки трясутся. Для завершения картины осталось сопли по морде размазать… Альбина видела, как усмехаются себе под нос шпилевые.

— Нет, все, больше я не играю! — запаниковал Клим.

И безумным взглядом остановился на Янке.

— Эй, а можно я ее на кон поставлю? — спросил он.

Кучерявый и лысый переглянулись. Их губы скривились в паскудных усмешках.

— Цена двести пятьдесят рублей. И до самого утра…

Янка в ужасе смотрела на Клима. Но не вякала. Сидела смирно. Только глазами хлопала.