Брат 2. Америка, бойся русских - Колычев Владимир

И снова покосился на спортивную сумку.

— «Стволы» не паленые?..

— Обижаешь, братуха! — надул губы парень. — Все «стволы» в бумаге и смазке. Даже «наганы» сто лет на складе пролежали…

— Ну я еще понимаю, «тэтэхи», «наганы»… А «беретта»-то откуда?..

Тула — город оружейников. Отечественные «стволы» здесь всегда достать можно. А импортные машинки откуда?..

— А это тебя не должно чесать, — задрал нос парень. — Знай, над нами оч-чень серьезные люди стоят…

Целую неделю они жили в Туле. Все это время пытались выйти на торговцев оружием. Вышли.

Клим взял глушитель, накрутил его на «ствол» «тэтэхи». Дослал патрон в патронник.

— Куда шмальнуть?

Парень показал на тугой мешок с песком в углу салона. Клим выстрелил. Не совсем беззвучно. Но уши не закладывает. Как будто кто-то бичом щелкнул. Внимание не привлекает.

— Работает машинка…

— А то…

— Точно, не засвеченная пушка?

— Да за кого ты нас принимаешь? — вскинулся парень.

— За покойников, — усмехнулся Клим.

— Не понял…

Клим объяснил. Одну пулю в живот загнал, вторую в голову. Парень все понял. Посмертно.

— Эй, ты чего? — вздернулся водитель.

Это были его последние слова в жизни. Климу нравилось убивать. Кайф ловил от этого дела. Как будто зверя насыщал внутри себя. А потом — не надо деньги за «стволы» отдавать. Зачем тратиться, если товар можно взять просто так?

— А говорили, «ствол» не засвеченный. — губы его скривила мефистофельская улыбка.

Он преспокойно достал из кармана платок, cтер отпечатки пальцев с пистолета. Бросил его на труп парня. А взамен забрал с собой спортивную сумку. «Беретту», само собой, прихватил тоже. Прав торгаш Неважно, откуда в Туле взялась эта заморская штучка Главное, она досталась Климу.

Ему казалось, что у него сейчас лопнет позвоночник и отнимутся руки-ноги — такой тяжести была сумка. Но он вытащил ее за собой из микроавтобуса Своя же ноша…

Чингиз и Янка тут как тут. Подъехали на «шестерке», помогли загрузиться в салон.

— А теперь можно и в Питер — оказал Клим.

Он раскрыл сумку. Растянул губы в довольной улыбке.

С дюжину «беретт» десятка два «тотош» Пара «наганов» — точно, в парафинированной бумаге и в смазке нулевые Патроны, глушители Невероятное богатство.

— Ну вот, будет чем в Питере порядки устанавливать…

— А добраться бы до Питера, — сказал Чингиз.

— Не понял, что за тоска.

— Хвост нам топчут

Клим глянул назад. На всех парах за ними шла «девятка» цвета мокрого асфальта.

— Говорят, «беретта» классная штука…

Клим ощутил, как внутри нарастает приятное возбуждение. По силе это ощущение можно было сравнить лишь с жаждой женщины.

— Надо проверить… — Чингиз, как всегда, понял его.

И получил за это приз. Автоматическую «пушку» с пятнадцатью патронами в обойме. Для себя Клим приготовил точно такую машинку.

«Шестерка» свернула с трассы на проселочную дорогу. «Девятка» повторила маневр. Никаких сомнений — это бойцы оружейной бригады. Впрочем, этого и следовало ожидать.

— Вон лесок. Давай, крути руль…

Чингиз на полной скорости прогнал машину по ухабистой дороге. Чуть задний мост на ней не оставил. Но нет, все нормально. Машина влетела в зеленую чащу, деревья скрыли ее своей листвой.

«Девятка» тоже понеслась к лесу. Только к тому времени, когда она в нем оказалась, Клим и Чингиз уже покинули машину. И спрятались за деревьями.

Жаль, не умеет Клим стрелять сразу с двух рук. Пока не умеет Зато он одним пистолетом управляется неплохо. И Чингиз в этом деле не профан.

«Девятка» совсем близко. Клим держал пистолет на вытянутых руках. Бах! Бах! Бах!.. Как будто из автомата ударил. Он видел, как завалился на руль водитель. Машина резко ушла вправо. И врезалась в дерево Клим продолжал стрелять. И Чингиз тоже не зевал.

Они остановились, когда патроны в обоймах закончились. Сменили магазины и двинулись к машине. «Стволы» на вытянутых руках. Но опасения напрасны. Все четыре крепыша с бритыми затылками не подавали признаков жизни.

— На кого лапу подняли, уроды! — захохотал Клим.

Он чувствовал себя чуть ли не властелином вселенной. Нет равных ему в этом мире. Нет и не будет. Он бог. Бог смерти!.. И пусть трепещет этот жалкий мир!..

— Все, договорилась, — довольная, сообщила Янка. — Только дорого, почти сто тысяч…

— Сто штук? А не жирно?

— Новенькая «девятка», сто километров пробега. Салон в целлофане…

— Дорого…

— Так это ж рынок, по госцене какой дурак такую машину толкать будет?

Чтобы тачку по госцене взять, надо лет десять в очереди стоять. А на рынке новые машины идут по бешеной цене. Закон рынка. Спрос определяет предложение.

— Хозяин вариант предлагает. По доверенности машину взять…

— Что за фигня?

— Мы ему бабки, а он нам доверенность. У нотариуса заверить, и все дела. Никакой возни с оформлением. Взял доверенность, сел и поехал…

— А документы на хозяина оформлены…

— Вот именно. Нам светиться не надо…

— Нормаль… Только сто штук — это слишком…

Клим многозначительно посмотрел на Чингиза Тот кивнул.

Хозяин оформил доверенность на Янку. Забрал деньги. Пожелал ей удачи. И исчез, растворился в толпе. Для нее исчез. Но Клим и Чингиз не зевали. Выследили его Узнали, где его дом. А ночью нагрянули в гости

Они никого не грабили Они всего лишь вернули свои деньги И начхать, что при этом они грохнули мужика. Спекулянт проклятый!..

«Иди ко мне. киса!»

Альбина покачала головой. Линия губ выгнулась презрительной дугой.

«Тебе от себя не противно?» — спросила она.

«Гонишь, да?..»

«Ты убийца, Клим! Ты «мокрушник»!. Ты же беспредельщик, Клим. «Мочишь» всех подряд. Ты весь в крови, с головы до ног…»

«Это мои проблемы…»

«Ты думаешь?.. Ты отморозок, Клим. Братву против себя настроил. Тебя же ищут. И менты, и братва… Достанут тебя, на куски порежут…»

«Левый базар…»

«Какая разница, левый, правый?.. Тошнит меня от тебя. Гадкий ты, мерзкий…»

«Тоже мне праведница нашлась.. На себя посмотри!..»

Наряд у нее полный писец. Голая, с распущенными волосами На голове офицерская пилотка, на теле портупея, начищенные до блеска хромовые сапоги — на высоченных каблуках. Красивая до боли в головке, фигурка высший класс, кожа нежная, шелковистая.

«Иди сюда». — Он протянул к ней руку.

«Зачем?» — как будто удивилась она.

«Как зачем? Шершавого тебе вставлю…»

«Ты всегда меня силой брал…»

«А если мне в кайф «мохнатки» распаковывать?»

«Ты грязный помойный ублюдок!»

«Поговори мне. Давай, загинайся раком. »

— Да? — усмехнулась она — Ну хорошо…»

Встала к нему задом загнулась. Не попка у нее, а ядерная бомба! Клим застонал, еще не коснувшись ее. А когда вставил, чуть не умер от восторга…

«Тебе хорошо?» — спросила Альбина.

«Да!!!»

Она повернулась к нему. Мило улыбнулась. И так же мило сказала:

«Помнишь, ты убил меня?..»

Ее лицо исказила страшная гримаса. На спине, в области сердца, разверзлась дыра, из нее фонтаном хлынула темно-коричневая кровь. Тело покрылось струпьями, полопалось, из разрывов потек гной…

«А-а!» — заорал Клим.

И замахал руками.

Он хотел оттолкнуть от себя безобразное тело. Но не получилось. Как будто кто-то зубами ухватился за елду. Жуткая боль…

— А-а! — взревел Клим и… проснулся. Боли уже не было. Рядом Янка. Он на кровати, она на полу — на коленях. Ртом напротив прибора.

— Ты стебанулся, да? — Янка зло посмотрела на него.

Клим все понял. Она с утра решила поработать. Взялась за инструмент. А он ей по голове кулаком стукнул. Потому и прикусила ему прибор. Оттого и боль.

— Сама шибанутая!..

Он соскочил с кровати. Метнулся к столу, снял с него пачку сигарет, сунул «бациллу» в рот, щелкнул зажигалкой. Жадно затянулся. Бухнулся в кресло.

— Альбинка приснилась…

Провел рукой по лбу. О-е! Холодный пот… Закошмарила его покойная дура, не вопрос.

— Учить меня вздумала, коза драная:..

— Да пошла она!..

— Вот, Янка, одна ты меня понимаешь. Ценю!.. А Альбинка — пошла она к черту!.. А ты ко мне иди… Ты там что-то насчет пососать говорила…

Янка плотоядно улыбнулась. И поползла к нему на коленях… Ровно через минуту Клим позабыл и об Альбинке, и о своем кошмарном сне.

По пути в Ленинград они заглянули в Новгород. Исторический город, центр древней культуры и торговли — церкви, соборы. Только Клима все это совершенно не волновало. Его интересовала только современная торговля. Современные купцы. А именно — коммерсанты с тугой мошной.