Брат 2. Америка, бойся русских - Колычев Владимир

Сейф открывался с помощью кодированной карты. Как Юлька смогла ее раздобыть — Клима не волновало. У него свои проблемы. Он взял карту и провел ею через считывающую щель. Ларчик и открылся. А там… Коробка с драгоценностями. Клим не прочь был поживиться этим добром. Но удержался от искушения. Триста пятьдесят тысяч долларов в полиэтиленовом пакете оказали решающую помощь в борьбе с соблазном. Зато он забрал с собой револьвер «кольт» — наверняка, «пушка» на Смита зарегистрирована.

Клим закрыл сейф. Вернул все в исходное положение. На руках у него перчатки, на ногах чистая обувь. Он не боялся наследить.

— Пошли, покажешь, где твой Смит, — велел он Юльке.

— Зачем?

— Хочу убедиться, что он спит…

— Я обокрала будущего мужа. И после этого ты мне не веришь?

— Много текста. Пошли!..

Низкорослый толстячок Смит спал как убитый. Но грохот выстрела разбудил его. Он слетел с постели и оцепенело уставился на труп своей невесты. Юлька лежала на полу с пробитой головой. Клим зарядил ей точно в лоб.

— Зачем ты ее убил? — спросил он у Смита.

Тот ошалело посмотрел на Клима. И задергался, когда Чингиз навалился на него, закрутил за спину левую руку. В правую Клим сунул ему пистолет. И, держа его за руку, еще раз выстрелил в живот покойной. Третьим выстрелом Смит «застрелился».

— Вот и все, концерт закончен…

Перед уходом Клим сунул в руку покойника кассету, засвидетельствовал на ней пальчики Смита и сунул в видик. Включил телевизор, запустил запись. На экране замелькали обнаженные тела.

Теперь можно уходить.

Все очень просто. Какой-то доброжелатель всучил Смиту запись сексуальных подвигов невесты. Сначала он нажрался как свинья, затем посмотрел кино. И со злости пристрелил Юленьку. Понял, что дал маху. И застрелился сам. Тайник его не тронут — ведь драгоценности остались на месте. А деньги… Деньги он мог кому-нибудь отдать…

Полиция Лонг-Айленда должна памятник Климу поставить. За то, что он избавил их от напряга расследовать убийство. Убийца найден. Казнить его не надо — потому как сам самоликвидировался.

Юлька хотела уйти от Клима. Выйти замуж за американца. Как будто не знает, что от него только одна дорога — на тот свет…

Клим офонарел от такой наглости. Эти чернозадые вошли в его кабинет, как будто это их «малина». Рваные джинсы, кожаные куртки с заклепками, повязки какие-то на головах. Трое. Один конкретно обдолблен. Плеер на поясе крутится, проводок к уху тянется. Наркотики и негритянский рэп — смесь, конечно, убойная. Но пускай, урод, идет тащиться в другое место.

Двое других нормальные. Если не считать их злых тяжелых взглядов. Глаза кровью налиты. Крепкие ребята — если подуть на них, с места не сдвинешь. Бычье, в натуре.

— Эй, какие проблемы? — на ломаном английском спросил Клим.

За полтора года хоть и сикось-накось, но он все же овладел этим языком.

Вместо ответа старший негритянской команды плюхнулся в кресло напротив Клима. Выложил ноги на стол. В упор глянул на хозяина кабинета. Хотел насмерть сразить его взглядом. Свинцовая тяжесть в нем, таранящий удар. Но Клима этим не пронять. Но испуг он изобразил. На всякий случай. Хочешь нормально жить, умей хитрить. Он уже не раз в этом убеждался.

— Проблемы у тебя! — ткнул в него пальцем негр. — Ты толкаешь «снег» на моей территории! Ты толкаешь чужой «снег»!..

Клим понял, о чем разговор. Но изобразил полнейшее непонимание.

— И с твоих девочек я ничего не имею…

У них тут в Америке все, как в России. У местных мафиози своя территория, своя дань. Только в России родные русские рожи, а здесь чужая черная жопа воняет…

— Короче, мэн, с тебя пятьдесят тысяч долларов за все время. И каждый месяц по пять тысяч. Толкать ты будешь мой «снег». По цене, которую я запрошу… У меня все. Завтра жди гостей. Гуд бай!..

Коротко и конкретно. Все умещается в одно слово с восклицательным знаком. «Плати!» Говорят, Америка — родина рэкета. Клим в этом только что убедился. Но пятьдесят тысяч долларов — это слишком большие деньги.

— Эта задница отдала всего пять штук. За этот месяц…

— Хотя бы это… Но полета штук ты с этого урода стрясешь, долбить тебя в задницу!..

Две группы негров в кожано-заклепочных панцирях стояли на перекрестке двух улиц Гарлема. Двое со стороны вожака, трое со стороны вассала. Судьба ночного клуба «У Алики» решена. Вчера поставлено условие. Сегодня получены первые деньги. Десять тысяч долларов. Хотя директор клуба должен был отвалить все пятьдесят штук. Но ничего, хотя бы дань за месяц получить. А там и все остальное скачать можно. Главное, русский дядя не упрямится. Понимает, на чьей стороне сила. Лед тронулся — он платит по счетам…

— А это что за чуваки? — афроамериканский вожак показал еще на двух ниггеров.

Из-за поворота вывалились. Вразвалочку идут. Чуть подпрыгивают на ходу — это их музыка из плеера долбит. Челюсти жвачку перемалывают. На лицах безразличие ко всему. И глаза тусклые. Наверняка наркотой накачались. Для этих мест явление обычное. Но только не в ту сторону идут эти мэны. Как будто не знают они, что перед ними крутые мафиози…

А они об этом как раз-то и знали. Подтверждением тому явились «стволы» — уж больно быстро выхватили они их из-под курток. Мощные «беретты» с глушителями. Телохранители главного мафиози не успели среагировать.

«Беретты» стреляли точно и быстро…

Два киллера уложили всех пятерых. Неторопливо подошли к телам. Четыре трупа и один раненый. Еще несколько выстрелов. Раненого добили, покойников потревожили контрольными выстрелами в голову.

Возле убийц затормозил древний «Кадиллак» — чуть не развалился от резкой встряски. За рулем девушка-негритянка. Лицо сосредоточено, губы поджаты. Руки крепко сжимают руль.

Убийцы прыгнули в машину. Рев мотора, шум прокручивающихся колес — «Кадиллак» с места резко рванул вперед. И скрылся за ближайшим поворотом. Только его и видели.

— Ну и рожа у тебя! — захохотал Клим.

Чингиз не обиделся. Еще чего, ведь у самого Клима рожа ничем не лучше. И Янка тоже красавица. Негритянская принцесса.

С волками жить — по-волчьи выть. Эту русскую поговорку Клим американизировал. С неграми жить — под негров косить. А идею подала Янка. Она же и загримировала их. Зачернила им лица, расширила носы, раскатала губы, парики надела мелкокучерявые. Прикид достать не проблема. И с машиной вопрос решился. «Кадило» на полном ходу ворвался на территорию заброшенного завода. В клубах пыли влетел в пустующий полуразрушенный цех. Клим первым выскочил из машины, за ним Янка. Чингиз выбрался наружу с канистрой бензина. Расплескал жидкость по салону, по кузову машины. Щелкнула зажигалка — вспыхнуло пламя.

Все продумано, все просчитано. В том же цеху, в административном крыле, в одном из разгромленных кабинетов они смыли с себя краску, привели лица в порядок, переоделись. Парики и засвеченную одежду сложили в общую кучу. И снова щелкнула зажигалка… Их «Форд» стоял на территории того же завода, только в другом цеху. Они беспрепятственно сели в него. И деру.

Расслабился Клим, только когда машина полным ходом шла по оживленным нью-йоркским улицам.

Он почувствовал усталость. Приятную волнующую усталость. Примерно то же чувство испытывает альпинист, с первого раза покоривший Эверест.

Дань в пятьдесят тысяч долларов — это слишком много. Да и пять штук — тоже большая потеря. Но пришлось расстаться с меньшим, чтобы сохранить большее. Он выиграл время и отвел от себя подозрение. С афро-американскими мафиози расправился кто-то другой, но не начальник службы безопасности ночного клуба «У Алики».

Ему нравилось убивать. И он убивает. Но только за дело. За деньги. И с умом. Так, чтобы его никто и ни в чем не мог заподозрить. К черту безрассудный риск!..

Клим вернулся домой после полуночи. Вместе с Янкой. Чингиз остался в клубе.

Они уже давно не имели ничего общего с Брайтон-Бич. Не нравилось Климу в русских кварталах. Серые они какие-то. Нет того шика и блеска, как в центральных респектабельных районах Нью-Йорка. Он уже вполне прилично разговаривал по-английски, чтобы чувствовать себя американцем. И денег ему хватало на то, чтобы снять роскошную квартиру на Ист-Сайд. Ездил на «шестисотом» «Мерседесе» — пусть это непатриотично, зато круто. Разве он не для того рискует жизнью и свободой, чтобы жить на широкую ногу, ловить кайф от жизни.

Янка как была, так и оставалась его женщиной. Он изменял ей налево-направо. Она отвечала ему тем же. И никаких взаимных претензий. У них общность не по сексу, а по духу. Их связывает не семья, а «общак» — общее дело и общие деньги.

Квартира у Клима тот самый шик-блеск-красота, о котором он мечтал, когда два года назад летел в Америку. У него была своя американская мечта. И она осуществилась. Частично. Потому что ему хотелось гораздо большего.