Стикс - Андреева Наталья

Как и тогда, машину он оставил на стоянке, в центре. По странному совпадению, это был все тот же охранник.

— Как следствие? Продвигается? — улыбнулся этот огромный парень в камуфляже.

— Да, потихоньку.

— А пока, значит, катаетесь? — с пониманием кивнул охранник на «Мерседес»

— Изучаю.

— Правильно: чего ж добру пропадать?

— Ты это… возьми, — вдруг сообразил он и сунул парню в руку крупную купюру.

— Я закону не враг, — подмигнул тот и деньги взял. — А как насчет частушки?

— Не понял?

— Не примут вас за крутого? Как бы не того… Как хозяина.

— Я вернусь примерно через час.

Парень только плечами пожал, равнодушно зашагал к шлагбауму. Все, как тогда: день ясный, но прохладный. Только не весна — лето. Тогда сирень еще не зацветала, теперь уже давно отцвела.

Он шел в Нахаловку, чувствуя нервное напряжение. Знал, куда идет. Надо только дойти до крайнего дома на правой стороне улицы, постучаться в калитку и как можно веселее спросить:

— Ну, мужики, где у вас тут спирт с водой по бутылкам разливают?

Как тогда. Почему так поступил бы следователь Мукаев, совершенно понятно, а почему так сделал Саранский?

— Ну, мужики…

Тихо. Открыл калитку сам, вошел. Странно, почему это никому еще не пришло в голову искать Сидорчука здесь? Ведь это так просто! Но все уверены, что тот подался в бега. А меж тем…

Меж тем в доме было тихо. Он поднялся на крыльцо, оглянулся: никого. Постучал в дверь:

— Эй, Сидорчук! Илюша! Чуха? Чуха, ты где?

Он Саранский. Иван Саранский. Потому что, открыв дверь, снова громко кричит:

— Чуха!

Щелкнул выключателем: теперь свет есть. Но такое ощущение, что по дому никто не ходил. Вчера вечером оставил здесь все в таком же виде. Знакомая дверь, несколько ступенек вниз.

— Эй, Чуха!

Сидорчук висел на батарее, в петле, шея странно свернута набок. Как врач, он сразу определил: мертв со вчерашнего вечера, быть может, с ночи. Окоченел уже. Да, тюрьмы бы ему не выдержать. Замкнулся еще один круг.

Что надо делать? Достал отключенный мобильник следователь Мукаева, набрал пин-код. Это в последний раз.

— Руслан? Ты дома?

— Ваня? Куда ты пропал? Я тебе звоню, звоню. Дома нет, мобильник отключил. Зоя сказала: с утра уехал. Куда?

— Я нашел Сидорчука.

— Где?!

— Дома. То есть в Нахаловке.

— Я сейчас группу захвата…

— Не надо. Он умер.

— Как умер?

— Никакого криминала. Похоже, повесился.

— Это же… Считай, что признался.

— Послушай, Руслан, ты скажи Зое… — Комок в горле. Как странно: ощущение, что Руслан Свистунов, Свисток, действительно его друг детства, не покидает. — Нет, ничего не говори. И… спасибо тебе.

— Да что случилось-то? Что?!

— Память ко мне вернулась. Просто вернулась память.

— Да ну! Я тебя поздравляю! Маньяков на наш век хватит. Цыпин тут оклемался, привет тебе. Благодарен очень за спасение утопающих от рук самих утопающих, на пенсию теперь собирается. А тебя, говорит, будет рекомендовать.

— Кого? Меня? — Чуть не рассмеялся. — Не стоит. Уезжаю я. Насовсем.

— Иван! Ты этого того… Не дури.

— Позвони куда следует, пусть приедут в Нахаловку. Он здесь, в особняке. На батарее. И скажи Зое… Нет, ничего не говори. Все.

— Мука, ты…

Отбой. Отключить телефон, чтобы не звенел. Абонент больше недоступен. Ни временно, ни постоянно. Потому что здесь, в подвале, он окончательно вспомнил все. Нет, в жизни не бывает случайных совпадений. Теперь он прекрасно знает, зачем после того, как убил брата, приехал в Нахаловку, к Сидорчуку. Предупредить хотел, чтобы сворачивались. Временно прекратили производство фальшивого спиртного и затаились. Потому что следователь Мукаев мог и сказать кому следует о своих подозрениях. Не Цыпину, нет. Цыпин куплен. Но надо на всякий случай переждать. Береженого Бог бережет.

И тут он еще раз оценил, каким же умным человеком был следователь Мукаев. Не только маньяка сумел вычислить, но и связал появление трупов после десятилетнего затишья с появлением Сидорчука в Нахаловке. Ведь когда он, Иван Саранский, приехал на вечер встречи выпускников, он уже тогда стал иметь Чуху в виду. Его будущее разорение. И именно он посоветовал Ладошкину обработать Илюшу. Точно все рассчитал. Но сам не поехал к бывшему однокласснику: вообще предпочитал не светиться. Хозяина никто не должен знать в лицо.