Дом одиноких сердец - Михалкова Елена

Благодаря их стараниям прокат заработал, и заработал хорошо. Удачно выбранное Дианой место, реклама, а также качественное обслуживание сделали свое дело – в прокате почти постоянно были клиенты. Через четыре месяца Егор и Диана получили первую прибыль, то есть не все деньги целиком пошли на развитие проката, съедавшего вложения, как младенец фруктовое пюре, а кое-что осталось самим хозяевам. Спустя шесть месяцев они решили взять консультантами-продавцами двух девочек – доходы уже позволяли. Ровно год спустя после открытия их прокатного пункта Диана расплатилась с дядюшкой Евсеевым, а через месяц предоставила ему новый бизнес-план – под второй прокатный пункт. Они открыли его спустя два месяца и назвали «Свое кино».

Через четыре года сеть прокатных пунктов «Свое кино» работала по всему городу и насчитывала десять точек. Семейный бизнес Егора и Дианы оказался очень удачным во многом потому, что они идеально подходили друг другу. Там, где сдавался один, продолжал тянуть второй. Они стали очень чувствительны к желаниям и мыслям друг друга. Оба обнаружили, что время от времени полностью теряют интерес к интимной составляющей их жизни, и Егор придумал ей прекрасную замену – Диана массировала мужу спину и шею, а потом он ей ступни и лодыжки. После этого оба, полностью расслабленные, засыпали. Егор шутил, что теперь они могут обходиться без секса, но время показало, что желание никуда не делось – просто затихало на время, чтобы потом вернуться.

Со стороны их брак казался идеальным. Самое смешное заключалось в том, что таким он и был на самом деле. Иногда, глядя на мужа, Диана думала, как сложилась бы их жизнь, если бы они не поставили на ноги свой маленький бизнес, и каждый раз приходила к одному и тому же выводу: ничего бы не изменилось. Те безграничные благодарность и любовь, которые она испытывала к мужу, не могли зависеть от того, сколько денег они зарабатывают. Они вообще ни от чего не могли зависеть. И, счастливая от такой мысли, она засыпала у Егора на плече, а утром просыпалась с улыбкой».

Когда Максим понял, что пытается объяснить ему Даша, он вышел из себя.

– Знаешь, вот от тебя я подобного идиотизма не ожидал, честно тебе скажу! – зло говорил он, шагая взад-вперед по крохотной кухне. – Что значит «чтобы найти убийцу»? Ты на солнце перегрелась, что ли? Что ты вообще несешь?

– Максим, послушай меня, пожалуйста, – пыталась остановить мужа Даша. – Если Петр Васильевич знал, что скоро умрет, то все складывается.

– Ничего не складывается! Потому что складывать нечего!

– Есть чего, – упрямо стояла на своем Даша. – Помнишь, мы с тобой удивлялись тому, что он не сопротивлялся убийце? Так ведь оттого, что он и не хотел сопротивляться! Он знал убийцу и знал, что тот его убьет. Или предполагал.

– Черт с ним, с убийцей! – рявкнул Максим. – Я даже готов поверить, что твоему журналисту жить надоело, учитывая его болезнь. Но ты-то здесь при чем, а? И при чем тут его злосчастная квартира? Ты сама понимаешь, что говоришь?

– Я тут действительно ни при чем, – откликнулась Даша негромко. – Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Я ему никем не прихожусь. Он мне ничем не обязан. Тогда с какой стати Боровицкий оставляет мне трехкомнатную квартиру?

– Да потому что ему захотелось! – уже заорал, не сдержавшись, Максим. – Просто захотелось! Крыша поехала у старого идиота, понимаешь? А ты из-за его съехавшей крыши какую-то ахинею городишь!

– Да ничего у него не ехало! – крикнула в ответ Даша. – Он был здоровее нас с тобой!

– Ну, насчет тебя-то я не сомневаюсь, – ехидно бросил муж, немного успокоившись. – Хм, надо же такую бредовую идею выдать! Боровицкий оставил ей квартиру, чтобы она нашла убийцу… Какие-то детские игры, ей-богу…

– А он и в самом деле очень любил играть… – медленно заговорила Даша, и Максим замолчал. – Помнишь его придумку с дуплом? И разговоры со стариками в пансионате… Он не воспринимал их всех всерьез, я это только недавно поняла. Выслушивал, сочувствовал, но не принимал близко к сердцу. Потому что и тут была игра. Для него все, что он делал, – одна сплошная игра. Наверное, даже смерть казалась ему игрой.

– Если так, то твой Боровицкий был моральный урод, – жестко сказал Максим.

– Не знаю, – покачала головой Даша. – Я действительно не знаю, кем он был. Но перед смертью он решил сыграть еще в какую-то игру. Придумал правила и сделал меня игроком. Я абсолютно уверена. Потому что он так и сказал в своем письме. Вон, возьми, – она кивнула на комод, – и сам прочитай.

– И что же я должен там вычитать? – огрызнулся Максим.

– «Я же со своей стороны могу лишь немного компенсировать Вам затруднения, с которыми, полагаю, Вы неизбежно столкнетесь», – процитировала Даша уже запомненное наизусть. – Максим, как ты думаешь, какую компенсацию Боровицкий мог иметь в виду, а? Вот как раз квартиру. Других вариантов просто нет.

– О господи! – вздохнул Максим. – Даже если так и есть на самом деле, то неужели он до такой степени заигрался, что решил отправить тебя на поиски убийцы в пансионат? Дашенька, милая, согласись: получается нелепица, абсурд. Только в голливудских фильмах может быть такой сюжет, и то в самых паршивеньких. Ты что, будешь ползать по кустам, высматривая нянечку с кинжалом? Или санитарку с газонокосилкой? А других способов для поиска убийцы я не вижу. Я готов допустить, что примерно такие мысли и бродили в голове нашего доморощенного Холмса – на него очень похоже, судя по твоим рассказам, – но неужели ты думаешь, что тебе позволят бродить по пансионату и расспрашивать всех проходящих: «Ой, извините, а не вы ли случайно угробили писателя Боровицкого? Не вы, да? Ну, извините». Ты же не в детективе Агаты Кристи живешь, а в реальной жизни! Не исключаю, что Боровицкий под старость лет слегка съехал мозгами, и ты вслед за ним, но тебе я постараюсь их вправить.

– Есть еще один вариант, – помолчав, продолжала Даша. – Понимаешь, Боровицкий был очень необычным человеком. Идея с выслеживанием убийцы по следам или уликам его бы не увлекла.

– А что бы увлекло столь нестандартную личность? – с сарказмом поинтересовался Максим.

– Ребус, – коротко сказала Даша. – Он ведь очень любил мне всякие психологические загадки загадывать.

– Не понял… Что еще за ребус?

– Обычный ребус, – размышляла вслух Даша. – Максим, ты можешь спорить сколько угодно. Я все равно уверена, что так оно и есть…

– Да подожди ты! Какой ребус, можешь ты объяснить по-человечески или нет?

Даша присела на подоконник и подняла глаза на мужа.

– Истории, которые он вложил в конверт. В них сказано, кто убийца. Это и есть ребус Боровицкого.

Открыв рот, Максим смотрел на жену. Через пару секунд он спохватился:

– Да там ничего нет, мы же с тобой их читали!

– Значит, плохо читали, – возразила Даша. – До меня только сейчас дошло, что Боровицкий не зря так упорно знакомил меня со стариканами в пансионате. Он именно их и описывал, понимаешь? Их истории. Если мы с тобой поймем, кто где описан, то поймем, кто убийца. Наверное, так.

Максим несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

– Хорошо, допустим, – заговорил он ровным голосом. – Допустим, ты действительно вычитаешь из его историй, кто убийца. А что потом? Что потом?

– Не знаю, – призналась Даша. – Но Боровицкий, я уверена, и это предусмотрел.

– Мне даже представить страшно, что мог предусмотреть твой Боровицкий, – сквозь зубы процедил Максим. – То есть ты хочешь сказать, что если вычитаешь из историй, кто его прикончил, то оставишь квартиру себе?

– Оставлю, – кивнула Даша без тени сомнения. – Потому что Боровицкий мне ее затем и завещал. Как приз. А приз нужно заработать. Или выиграть. Вот тогда все будет честно.

– Черт с тобой, вычитывай, – махнул рукой Максим. – Никогда я твою перекошенную логику не пойму. Но чтобы к пансионату близко не подходила!

На следующий день Даша специально проснулась пораньше – у нее были планы, и осуществить их нужно было без Проши. Несмотря на недовольный вид пса, Даша быстренько пробежалась с ним вокруг дома и отвела обратно. Около лифта Прошка посмотрел на нее глазами Сталлоне, которому не дали роль, но на сей раз Даша была неприступна.

– Проша, у меня дела, – извиняющимся тоном сообщила она. – До обеда потерпи, потом нагуляешься. Хорошо?

Пес вздохнул совершенно по-человечески и пристроился на коврике в прихожей. Пройдя на цыпочках в зал, Даша взяла записную книжку и ручку, сунула в сумочку сотовый телефон и вышла из квартиры.