Во мраке сверкающих звезд - Михайлова Евгения

– Купить надо будет. У них лекарств нужных нет. Так что вам, наверное, сидеть не придется. Я скажу Галине, чтобы она список написала, это не в каждой аптеке может быть.

Получив список, Андрей тихонько приоткрыл дверь маленькой палаты. Игорь увидел его, слабо улыбнулся, слегка приподнял руку в знак приветствия. И ноги Андрея сразу пошли. К машине он уже бежал.

Света положила на столик телефон и сжала в волнении руки. Вадим сказал, чтобы она собиралась. Они летят в Италию. Он сказал, что там очень тепло. Нужно взять только самое необходимое, остальное купят на месте.

– А как получилось так быстро?

– Просто это плановая поездка. Я должен был лететь с сотрудницей, мы заменили ее тобой. С паспортом помогли. Фото, которое я сделал, подошло. Так что я буду дома часа через два.

Светлана вышла на лоджию: красивые разноцветные листья трепетали под тяжелым дождем. А там тепло и солнце. Света никогда не была в Италии, она вообще нигде не была. Ее родители тоже. Они просто жили, никогда ничего не меняя. Маме всего сорок три, а выглядит она… Трудно сказать, на сколько. Не полная, а тучная, с одышкой, вечной испариной на лбу, она каждый день ходила в магазин, готовила обед – это всегда был борщ и что-то с картошкой на второе, – убирала квартиру и все время смотрела телевизор. В комнате стоял плазменный, на кухне, на полке, – маленький, старый. Она всегда выбирала самые странные передачи и фильмы. Смотрела их, напряженно наморщив лоб и ничего не замечая вокруг. Вечером возвращался с работы отец, они вместе ели, потом вместе пили пиво, он ложился на диван и тоже смотрел телевизор, но недолго. Мать недовольно на него шикала, когда он начинал храпеть, и отправляла в спальню. В детстве Свете было с ними очень скучно. Временами тоскливо и обидно. Ее никогда ни за что не хвалили, не ласкали. Ей не могли помочь с уроками. Мама говорила, что ничего не понимает. Это странно, она ведь тоже училась в школе, потом на каких-то курсах шитья… Правда, на этом образование и кончилось. Но она временами где-то работала, приходила усталая, раздраженная и первым делом включала телевизор. Света поняла: она с ним живет. А не с ней или отцом. После этого открытия стало как-то легче. А с возрастом вообще пришло ощущение свободы. Света жила в семье сама по себе. Стала самостоятельной. Сама следила за своей одеждой и внешностью. Когда она просила, родители давали деньги. Она никогда не просила лишнего, только на то, что требовалось для школы, и на очень скромную одежду, шампуни, потом на кремы, на самую необходимую косметику. Они не были бедными. Отец работал водителем у бизнесмена, прилично зарабатывал. Но они с матерью понимали только расходы на еду. Конечно, купили ей компьютер, когда всем покупали, мобильный телефон. Первая книга в их доме появилась, когда ее принесла Света.

Ей было лет тринадцать, когда она, скромная, тихая, миниатюрная, почти незаметная девочка, переступила какой-то порог возраста и судьбы и засверкала необычной красотой. Это изменило в ее жизни все. За ней начали бегать мальчики, на нее засматривались мужчины на улице, девочки напрашивались в подружки. Она стала более уверенной, уже не так стеснялась. Ей все больше нравилось учиться, она почувствовала, что ее мнение авторитетно, что как-то изменилось и отношение учителей. Однажды в день ее рождения, о котором не вспомнили мама с папой, учитель физики, бывший летчик, которого все считали очень требовательным, пришел в класс на свой урок с букетом белых роз.

– Давайте, ребята, поздравим нашу самую яркую звездочку с днем рождения! Света, выходи сюда, я, как учитель и мужчина, поцелую тебе руку и пожелаю… Ну, как говорится у Маяковского, «светить всегда, светить везде… и никаких гвоздей»!

Света сначала страшно удивилась, потом рассмеялась, вышла, взяла букет, вдохнула запах роз и протянула учителю руку, как принцесса на балу. Ребята зааплодировали. После уроков активная часть класса скинулась карманными деньгами, и все пошли в кофейню с хорошей выпечкой. Каждый мальчик надеялся, что она выберет его, все пошли провожать, но она ускользнула в подъезд, послав всем воздушный поцелуй.

Жизнь после этого стала сложнее. Приходилось постоянно быть начеку, в нужный момент ускользать. Света узнала, что такое мужская ревность на ровном месте и женская зависть. Как-то произошел тяжелый случай. Последним уроком была физкультура. Света с другими девочками мылась, переодевалась. Обычно они все ждали друг друга и выходили вместе. А тут… Она вдруг обнаружила, что осталась одна. Дверь комнаты, где располагались душевые и кабинки для одежды, оказалась запертой снаружи. Телефон был разряжен. Она стучала, но никто не слышал. Она бросила на пол свой спортивный костюм, села и стала ждать. Через пару часов поняла, что никто сюда уже не придет. Дрожала, плакала, потом уснула. Утром, перед началом уроков, ее разбудила уборщица.

– Ты чего тут???

– Заперли по ошибке, – сказала Света. – А телефон разрядился. Но ничего, я выспалась. Сейчас умоюсь только и пойду в класс.

Она умылась очень горячей водой. Причесалась. Вошла в класс, розовая, со сверкающими от обиды, ярости и гордости карими глазами, в которых метался зеленый луч. Улыбалась. Все уже сидели за партами. Она легко определила, кто причастен к ее заточению. Подошла к своему столу и сказала в полной тишине:

– Ой, что было! Меня тут кто-то по ошибке запер. А потом… Что было ночью… Как-нибудь расскажу. Не всем, конечно.

Это была хорошая месть. Настроение испортилось у всех. А три девчонки, которых Света безошибочно вычислила как инициаторов случившегося, потом долго пытались опять втереться к ней в доверие, но она их просто перестала видеть. И еще один непростой вывод для себя сделала. Она вернулась домой, мать, как всегда, сидела у телевизора и не спросила, что случилось и где она была ночью. Сказала только, что обед нужно разогреть. Света поняла, что родители не будут ее искать ни в каком случае. «Интересно, – подумала она теперь, по привычке коснувшись рубцов на лице, – они сейчас заметили, что меня нет? Наверное, все же заметили. Выживу – спрошу». Она так подумала! Она еще не выжила, господи боже мой…

Приехал Вадим. Сказал, что им некогда даже выпить кофе. Они сделают это в самолете. И Света вышла из его дома, чтобы продолжить свое странствие.

– Ты волнуешься? – спросил Вадим в машине.

– Нет. Мне интересно. Как будто все это не со мной.

– Отлично. Смотри как кино. Кстати, когда мы будем в Италии, Софи Лорен исполнится восемьдесят лет. Давай пошлем ей корзину цветов?

– Ты серьезно?

– Конечно. Так поступят тысячи самых обычных людей.

– Это хорошо. – Светлана улыбнулась. Она никогда не была в Италии, но одна знакомая у нее там есть. Неважно, что Софи Лорен об этом не догадывается.

В небольшом, скромном и удобном отеле Милана Светлана окончательно избавилась от напряжения, которое появилось у нее в самолете. Она тогда задалась вопросом, не один ли номер он для них заказал. Выяснилось, что два. Она выбрала меньший.

– Как хочешь, – не спорил Вадим. – Просто некогда было у тебя спросить, да и заказаны номера были раньше. А так, может, нашли бы для тебя лишнюю мышиную норку. Вот где тебе было бы уютно, да?

– Да, – серьезно ответила Света. – С детства иногда мечтаю о мышиной норке, беличьем дупле, крошечном необитаемом острове…

– Интересно, не помешают ли тебе итальянцы. Они раскованные, свободные, эмоциональные и звонкие. Ты такая… нелюдимая по жизни?

– Да нет. По жизни я вроде бы нормальная. Была. Со мной все дружили, я тоже. Просто иногда очень хотелось стать совсем незаметной. Почему-то.

– Интересно, – задумчиво произнес Вадим. – Возможно, предчувствия существуют, но не все способны их расшифровать. Правильно тебе хотелось, как выяснилось.

– Не нужно, – попросила Света.

– Конечно. Ты отдохни, а через пару часов я зайду за тобой, пойдем поужинаем.

– Так поздно?

– До утра еще можно ужинать.

– А что мне надеть? Я ведь не взяла ничего, только пару маек к джинсам. Ты же сказал…

– Насчет этого не волнуйся. Здесь не Москва, где в ресторан нужно надевать платье за двести тысяч баксов, декольте до пупа, на ногах ходули, на шее бриллианты типа булыжников. Я люблю ходить в тратторию. Там много веселых людей, голодных студентов, простая и вкусная еда. Не крошечный кусочек гусиного паштета, политого трюфельным соусом. Я люблю пиццу, пасту, какой-нибудь суп, острый салат, домашнее вино, настоящий кофе… Джинсы и майка – именно то, что нужно. Нормально?

– Конечно! Даже есть захотелось от твоего перечисления.

Вадим вышел, Светлана походила, осмотрела номер, взглянула с балкона на незнакомый город, уже засверкавший огнями. Потом приняла душ, легла на кровать и впервые за очень долгое время уснула почти мгновенно и без снов. Вадим разбудил ее стуком в дверь. Она набросила халат, висевший в ванной, и открыла. Он был в черных джинсах и светлой водолазке. Она быстро переоделась, краситься вообще не стала, лишь припудрила лицо.