Сорок имен скорби - Блант Джайлс

— Ладно, — говорил Выдра, пока она вела его из камеры. — Ну, пусть вы каким-нибудь чудом засадите меня за эту мелочевку. Но пожизненное-то мне навряд ли светит, как по-вашему, инспектор Делорм? Видать, вы француженка. Меня всю школу пытались накачать французским, но что-то никак не удавалось, уж не знаю почему. Такая мисс Биссонет. Просто фашистка. А вы, кстати, замужем?

Делорм не отреагировала на эту тираду.

— Надеюсь, Выдра, остальную часть краденого ты не продал. Иначе вдобавок к десяти годам в Кингстоне тебе, возможно, придется возмещать материальный ущерб. Представил себе? Было бы очень любезно с твоей стороны вернуть все вещи владельцам. Тебе же будет легче.

Обаятельные преступники — редкость, и, если такие вдруг попадаются, полиция склонна относиться к ним с чрезмерной благосклонностью. Артур Вуд, он же Выдра, был обескураживающе обаятельным юношей. Вопреки всякой моде он носил длинные бакенбарды, делавшие его похожим на певца рокабилли пятидесятых. Подпрыгивающая, развинченная походка, тощие сутуловатые плечи—все это как-то располагало к нему людей, особенно женщин, как начала понимать Делорм. Сейчас она словно вела спор с собственным телом: нет, нельзя так реагировать на физическую привлекательность какого-то недалекого воришки. Я этого себе не позволю.

Пока она сопровождала его в комнату для допросов, Выдра проорал приветствие сержанту Флауэр и тут же начал оживленную беседу с ней. Сержант Флауэр прекратила болтовню, лишь когда заметила откровенно сердитый взгляд Делорм. Затем Выдре понадобилось поздороваться с Ларри Бёрком, который только что вошел. Бёрк задержал его полгода назад с автомобильным радио в руке: «я не снимал его, а ставил», утверждал тогда Выдра.

— Послушай, Выдра, — начала Делорм, когда они оказались в допросной.

На одном из стульев кто-то оставил «Торонто стар», и Выдра жадно схватил газету.

— Ох уж эти «Листья». Просто поверить не могу. Команде, похоже, нравится самой себя разрушать. У них к этому страсть. Нездоровая.

— Выдра, послушай меня… — Делорм отняла у него газету. На две колонки растянулся заголовок: «Убийца-Виндиго: никаких зацепок».

— Серия краж на Уотер-роуд меня очень разозлила, понятно? Что касается дельца на Уиллоу-драйв, то тут улики налицо, я могу тебя прижать к стенке. Но я знаю, что и другие кражи — твоих рук дело. Можешь сэкономить время и силы — и свои и мои. Признайся в одном, и, возможно, мы забудем об остальных.

— Погодите.

— Повторяю: признайся в одной краже, и я посмотрю, что я смогу сделать. Мне известно, что ты провернул и остальные.

— Не гоните лошадей, начальник. Вы не знаете, что их провернул я. — В блаженной улыбке Выдры не было ничего хитрого или подозрительного, ни единого следа дурных намерений. Так должны улыбаться честные люди. — Вы допускаете преувеличение, вот как это называется. Если вы меня подозреваете в какой-то давней краже — ладно, это я еще могу понять. В конце концов, известно же, что у меня хранилось кое-какое барахло, которое мне в общем-то не принадлежит. Но подозревать и знать — не одно и то же. Между «подозревать» и «знать» — порядочное расстояние.

— Здесь дело другое, Выдра. А если кто-нибудь тебя видел? Тогда что? Если кто-то видел, как синий «шеви-вэн» отъезжает от мотеля «Ниписсинг»? — На самом деле хозяин мотеля не очень-то его разглядел, но он видел, как кто-то отъезжал на автофургоне, похожем на Выдрин. Украден телевизор, оценочная стоимость — триста долларов. Ювелирные украшения не тронуты.

— Если бы он меня видел, вы бы, думаю, устроили опознание, выстроили бы всех в ряд и все такое. Мисс Делорм, вы ведь одна живете, верно?

— А если твою машину видели? Если у нас есть ее номер?

— Если бы вам сказали номер, вы, думаю, сумели бы мне пришить это дело. Сдается мне, вы женщина одинокая. Такое вы производите впечатление. Вам надо выйти замуж, начальник. Не знаю, как бы я справлялся со всякими жизненными передрягами, не будь Марты и Самосвальчика. Семья, дети… Они же уполовинивают наши скорби и удваивают радости, вот чего. Это самая важная штука, другого просто нет. А работа в полиции — это ж такое напряжение.

— Попытайся сосредоточиться, Выдра. Видели, как синий фургон «шевроле» уезжает после ограбления на Уотер-роуд. Ты утверждаешь, что был дома, но, по словам других свидетелей, твоего «шевроле» у подъезда не было. Добавь к этому показания того, кто видел твою машину на месте преступления. И что мы имеем в итоге? Десять лет.