Мантия с золотыми пчелами - Солнцева Наталья

Они расположились в кафе Гостиного двора, за массивным дубовым столом. Официантка принесла заказанный кофе и сладости. Эрик от угощения отказался, но Астра настояла, чтобы он попробовал клубничный пирог со взбитой сметаной.

– М-мм, вкус райский, – признал милиционер. – Здешние цены рассчитаны на иностранных туристов. Скромному оперу не по карману.

– Что вы можете сказать о Николае Порфирьевиче? – напомнила она.

– Мужик основательный, хозяин – держит гостиницу и несколько сувенирных лавок. Расписные деревянные изделия, керамика, береста, резные вещицы, вышивка – все, что пользуется спросом у туристов. Законопослушный гражданин, налоги платит исправно. Ни в чем предосудительном не замечен. Не пьянствует, не распутничает, дорожных правил не нарушает…

– Он богат?

– Я бы отнес его к среднему классу. Но по нашим суздальским меркам, зажиточный человек. Хороший дом, правда, на самой окраине, машина, процветающий бизнес. Только семейная жизнь у него не удалась – детей нет. А жена умерла, под грузовик попала. Водитель набрался вдрызг и давай куролесить, а она из церкви возвращалась, со всенощной. Он ее сбил и помчался дальше. Прихожане, которые со службы шли, вызвали «Скорую», но женщина скончалась, не приходя в сознание. Такой вот печальный случай…

– Водителя нашли?

– Нашли, чего ж не найти? Он далеко не укатил, врезался в столб на соседней улице, голову разбил. Его привели в чувство, а он ничегошеньки не помнит. Посадили, конечно. А человека-то не вернешь.

– На все воля Божья, – пробормотал Матвей.

Эрик доел пирог и с сожалением вздохнул.

– Берите еще, – предложила Астра. – Мы столько не осилим.

– Нет, спасибо. Наелся. Много сладкого вредно.

– Почему Бояринов поселился на краю города? – спросил Матвей. – Там земля дешевле или он любит уединение?

– Скорее второе. Он ведет обособленный образ жизни, ни с кем близко не сходится. Друзей у него нет, только сотрудники и партнеры. К себе в дом никого не приглашает, сам в гости тоже не ходит. Если какой праздник или юбилей, заказывает ресторан. В последние годы Бояринов совершенно закрылся от мира. Его можно понять. Говорят, он очень горюет по жене… По сути, никто толком его не знает как человека. Только как предпринимателя.

– А раньше он кем работал?

– Еще при Союзе? В молодости – киномехаником, потом завхозом в гостинице, окончил заочно институт, получил повышение: стал администратором. Опыта в гостиничном деле ему не занимать, вот и подался на вольные хлеба. И не прогадал, скажу я вам. Лопатой деньги не гребет, но живет – не тужит.

– Какая у него была семья? Ну, никаких драм не разыгрывалось? Измены, например, или еще чего?

– Бояриновы, по свидетельству соседей и прислуги, жили душа в душу. Ни ссор, ни скандалов между ними не возникало. Я кого мог, опросил аккуратненько по просьбе Борисова. Видно, ему мало этой информации, раз он вас прислал.

– Просто всплыли новые обстоятельства, – отодвинув тарелку с пирогом, пояснила Астра. – Бояриновы нанимали прислугу?

– Помощницу по хозяйству, – кивнул Эрик. – С ними еще секретарша живет на правах члена семьи. Она сирота, дальняя родственница покойной жены Николая Порфирьевича. Бояриновы ее пригрели, обласкали, дали работу.

– Секретарша?

– Да. Она все бумажные дела ведет, печатает, напоминает Бояринову, что запланировано на каждый день, в общем, правая рука.

– Как ее зовут?

– Маняша… то есть Мария Мельникова. Приятная барышня, только неразговорчивая. Из дому практически не выходит, корпит над бумагами. Если гуляет, то в своем саду, загорает прямо во дворе. Да они все такие, Бояриновы! И погибшая супруга Николая Порфирьевича носа из-за ворот без нужды не высовывала. Разве что в церковь, на службу.

– Секретарша тоже посещает храм?

– Не знаю… Наверное, редко. Я этим не интересовался.

«Маняшей незнакомую женщину не называют, – подумала Астра. – Хитрит старлей. В этом деле каждый, кого ни возьми, что-то скрывает. Круговая порука!»

– Вам это не кажется странным? – спросила она. – Ладно Бояринов, он уже в возрасте, к тому же потерял жену, мог впасть в депрессию и на этой почве замкнуться в себе. А почему его секретарша, молодая женщина, сидит взаперти?

Эрик задумчиво покачал головой:

– Взаперти ее никто не держит. Они всегда такими были, Бояриновы, – нелюдимыми. Семейная черта это или характер, трудно сказать. Любой человек имеет право на частную жизнь. Его дело, где проводить время, с кем общаться. Сама обстановка у нас в Суздале располагает не к суете, а к созерцанию. Потому здесь столько монастырей.

«Да уж, – внутренне согласилась Астра. – Насчет семейной черты он верно подметил. Ульяна, родная племянница Николая Порфирьевича, тоже не стремится к общению ни с соседями, ни с родственниками. Яркий образец затворницы. Даже работает на дому…»

Матвей словно прочитал ее мысли.

– У Бояринова была сестра в Москве, – сказал он Эрику. – Умерла год назад. Он хоть на похороны ездил?

Тот развел руками:

– Понятия не имею… Должен был бы поехать. Он, в общем, нормальный мужик. У кого не бывает странностей?

– Сколько лет его секретарше?

– Тридцать. А что случилось-то?

– Пока ничего. Но может случиться… – многозначительно произнесла Астра.

Милиционера терзало любопытство, но воспитание не позволяло ему приставать с вопросами к гостям из столицы.

– Вдруг эта «секретарша» на самом деле – любовница господина Бояринова? – предположил Матвей. – Сначала-то он ее взял в дом как сироту…

– Она ему родственница, – напомнил Эрик.

– Дальняя! К тому же со стороны жены…

– Она давно с ними живет. Что же он, при живой жене шуры-муры с девчонкой крутил? А та смотрела и молчала?

– Потому ее и машина сбила, – внесла свою лепту Астра. – Мешала пожилая супруга Николаю Порфирьевичу с секретаршей любовью заниматься.

– Не-е-ет, – горячо возразил Эрик. – Это бы непременно наружу вылезло. У нас городок маленький, сплетникам на язык лучше не попадаться.

– Вот Бояриновы и живут за семью замками! Чтобы, не дай бог, кто не пронюхал об истинном положении вещей.

– Быть такого не может, – упрямо твердил молодой человек. – Шила в мешке не утаишь. Уже бы давно слухи поползли!

– Почему у Бояриновых нет детей?

– Мне такие подробности неизвестны, – признался Эрик. – Наверное, есть причина. Болезнь или…

– Есть возможность узнать?

– Я попробую, только на это время понадобится.

– Хорошо, мы подождем. Расскажите нам еще про случай на Березовой улице. Вы тогда работали вместе со следователем, который…

– Да-да, – с облегчением вздохнул Эрик. – Конечно! Меня уже Борисов спрашивал. Я отлично все помню… Я тогда был лейтенантом, только-только из школы милиции. Суздаль – место тихое, благостное, намоленное. Здесь – тьфу-тьфу! – криминальная обстановка спокойная. Разное случается, не без того, но злостных, вопиющих преступлений при мне не наблюдалось. Тот старик, Тарханин, кажется, погиб нелепо, по неосторожности. Плохо закрепил поленницу! Она была высокая, завалилась и накрыла его. Зачем было так дрова складывать? Ясно же, что если потянуть снизу поленья, верхние не удержатся…

«Не иначе как с Бояриновыми его связывает что-то личное, – подумала Астра. – Ишь, обрадовался, что можно говорить о другом!»

Они с Матвеем переглянулись. Тот тоже заметил перемену в выражении лица и настроении Эрика.

– Значит, старика никто не убивал?

– Похоже, нет. Несчастный случай… Одно из поленьев угодило ему пониже затылка, проломило основание черепа. Мы провели тщательный осмотр места происшествия. Все указывало на то, что пострадавший пришел взять дров на растопку, согнулся, начал доставать снизу дубовые чурки, и тут на него посыпалась поленница. Не повезло человеку! Сам виноват, но все равно жалко… Глупая смерть.

– Выходит, он не понимал, какой опасности себя подвергает? – удивился Матвей.

– Думаю, понимал, только мы, русские, привыкли полагаться на «авось» да «небось». Вот и…

Эрик глотнул остывшего кофе, предоставив приезжим самим додумывать концовку фразы.

– У него как раз гостили родственники из Москвы, племянник с женой, – после паузы добавил он. – Они были свидетелями. Оба дали совершенно одинаковые показания: пили, мол, чай в гостиной, отдыхали, а хозяин пошел баньку растапливать…

Он повторил то, что Астре и Матвею уже было известно, но они слушали, не перебивали. Вдруг какая-нибудь мелочь не сойдется, какой-нибудь новый фактик обнаружится? Ожидания не оправдались.

Астра вспомнила слова Люси: «Игорь заглянул в сарай, посветил, а там только сапоги торчат из-под поленницы…»

– В сарай, где хранились дрова, был проведен свет? Я имею в виду электрическую лампочку.

Эрик сосредоточенно нахмурился.

– Н-нет, кажется… Среди разбросанных поленьев валялся разбитый фонарик. Видимо, старик пользовался им, а потом, когда все посыпалось, уронил, ну и тот не уцелел.