Мантия с золотыми пчелами - Солнцева Наталья

И вот уже он сидит в неприбранной горнице, за самоваром.

– Угощайся, муженек! – воркует Люси, подает ему расписную чашку. – Пей!

Что-то неумолимое и страшное надвигается изо всех углов деревянного дома и возится, и шепчет, и хохочет голосом Ульяны…

Затейливый деревянный дом с вывеской «Бояринский Терем» стоял посреди вишневого сада, полного молодой завязи.

– Вишен в этом году будет много, – сказал Матвей.

Астра с любопытством осматривалась. Теплый ветерок насквозь продувал ее легкие брюки и тонкую блузку без рукавов.

Администратор гостиницы пригласил их в круглую беседку из янтарных бревен. Деревянные лавки были нагреты полуденным солнцем.

– Что будете пить? – склонился он в вежливом поклоне. – Может, кваску холодненького принести? Или обед изволите заказать? У нас сегодня рыбные расстегаи, ушица отменная.

– Квасу, пожалуй…

– Скажите своему хозяину, что приехали журналисты из Москвы, – добавила Астра.

– По какому вопросу?

Администратор демонстрировал блестящую выучку. С одной стороны – искреннее радушие, с другой – четкая оценка ситуации. Позовет он хозяина или не позовет, зависело от инструкции, которой ему велено придерживаться.

– Мы занимаемся развитием туризма, – небрежно обронил Матвей. – Пропагандируем памятники Золотого кольца, собираемся провести конференцию для средств массовой информации. Подбираем место.

– Я доложу…

Администратор исчез, а на смену ему явилась румяная официантка в коротком русском сарафане. Она поставила на стол поднос с блинами и кувшин с квасом. Стекло запотело, на блинчиках медленно таяло сливочное масло.

Все здесь как будто дышало уютом и гостеприимством, но в самой атмосфере витала некая скрытая тревога. В шелесте сада, в солнечных бликах на столешнице, даже в походке официантки чувствовалась настороженность.

– Здравствуйте, господа…

Хозяин гостиницы вырос перед ними, словно из-под земли. В густых зарослях сирени с правой стороны беседки пряталась вымощенная булыжником тропинка, которая, очевидно, вела к летней кухне. Оттуда и пришел родной дядя Ульяны Бояриновой.

Астра и Матвей церемонно представились. Подтверждающие документы Николай Порфирьевич у них не спросил – не захотел показаться придирчивым и подозрительным. С представителями прессы следует быть осторожным. Ославят потом на всю Русь-матушку! Поди-ка, отмойся…

– Чем могу быть полезен? – сдержанно осведомился он, присаживаясь на лавку напротив.

Не так страшен черт, как его малюют. В этом лишний раз убедилась Астра, глядя на господина Бояринова. Плечист, кряжист, лицо квадратное с аккуратной бородкой, подстрижен по-купечески в скобку, шелковая косоворотка – соблюдает внешний стиль старорусского хозяина богатого постоялого двора. Экзотика для привлечения туристов. С виду смирный, а внутри на взводе, начеку. За полуопущенными веками таятся колючие зрачки. Голос низкий, рокочущий, как будто зажатый.

Матвей заговорил с ним о конференции. Сослался на рекомендацию его племянницы, Ульяны, которая расхвалила древний Суздаль, здешние спокойные ландшафты, украшенные святыми обителями, белокаменные храмы, относительно недорогой и качественный сервис.

Ни один мускул не дрогнул на гладком, лоснящемся от жары лице Николая Порфирьевича.

– Вы что же, лично знакомы с Ульяной? – все же поинтересовался он. – Или статьи ее читали?

Дядюшка, оказывается, был в курсе того, чем занимается его московская племянница.

– В основном статьи, – обтекаемо выразился Матвей. – Мы, журналисты, следим за публикациями друг друга. Интернет расширил наши возможности. Дефицит времени теперь компенсируется общением в Сети.

– Ну, да…

Бояринов опустил голову и разглядывал столешницу. Московские гости чем-то ему не нравились. Он с трудом заставлял себя сидеть и отвечать на их вопросы. Сколько человек может принять его гостиница, есть ли сауна, бильярд, хорош ли шеф-повар в ресторане…

Наконец, у дядюшки лопнуло терпение.

– Я вам администратора пришлю, – заявил он.

– Нет уж, извините! – решительно возразила Астра. – Мы признаем информацию только из первых уст. Если бы не Ульяна, мы бы к вам не обратились. Кстати, она вас в Москву приглашала…

– Меня? – вскинул голову Бояринов. И моментально осадил свой порыв. Только на скулах заиграли желваки.

– После смерти матери у нее никого, кроме вас, не осталось.

– Да… бедная моя сестра… царствие ей небесное…

– Надежда Порфирьевна большой души была человек, – скорбно произнес Матвей. – Чудесную дочь воспитала, умную, интеллигентную, порядочную. Сейчас такие женщины – редкость!

– Да… да… – нервно кивал Бояринов. – Жалко Ульяну! Уж как она на похоронах убивалась, как плакала!

Астра слушала, смотрела и не могла отделаться от мысли, что перед ней разыгрывают спектакль. Казалось бы, Николай Порфирьевич им поверил, пошел на поводу… ан нет! Он с самого начала вел свою партию. Теперь им ничего не оставалось, как пустить в ход «домашние заготовки». Может, хоть это собьет его с толку.

– Ульяна говорила, что вы много лет не поддерживали отношений. Она даже не знала, что у нее есть дядя в Суздале.

– Чушь! – не моргнув глазом, парировал Бояринов. – У нее, вероятно, от горя рассудок помутился. Между мной и Надеждой с детства кошка пробежала, отрицать не стану. Она как уехала отсюда, так и забыла о моем существовании. Ни письмеца, ни весточки. Мыкалась одна в чужом городе, но ни разу помощи не попросила. Гордая! Так ведь и я – гордый! Семейная черта…

Он замолчал с видом человека, которому больше нечего сказать. Астра понимала: это провокация. Бояринов ждет новых вопросов, хочет выведать, с какой целью они приехали.

Матвей без всяких объяснений протянул ему фото Ульяны, сделанное во дворе ее дома:

– Узнаете?

Хозяин гостиницы должен был выразить удивление, и выразил. С недюжинным актерским мастерством.

– Что вам от меня нужно? – побагровел он. – Вы все придумали про конференцию, а на самом деле вас интересует моя племянница Ульяна, наши личные отношения. Так вот, господа хорошие, со своими проблемами мы сами разберемся. А вам лучше уйти!

– Простите, но…

– Журналисты! Паскудная профессия! – негодовал Бояринов. – Будь Улька моей дочерью, выпорол бы ее как следует…

– И запер в чулане! – закончила за него Астра. – Не те нынче времена!

Они уставились друг на друга, как разъяренный лев и цирковой укротитель. Дядюшка предпочел не раздувать конфликт.

– Идите с богом… – махнул он рукой. – Не то велю вас выдворить.

«Не посмеет, – подумал Матвей. – Просто пугает. Защитная реакция. Он сам чего-то боится».

– Вас, случаем, не конкуренты подослали? – злобно прищурился хозяин гостиницы. – Кое-кто давно мечтает прибрать к рукам мой «Терем» с прилегающей территорией. Только вот им! – он скрутил дулю. – Кукиш! Не позволю опорочить свою фамилию! Чем бы там Улька ни занималась, – она сама по себе, а я – сам по себе. Я за нее не в ответе!

Он распалился: глаза выкатились из орбит, налились кровью, ноздри раздувались, подбородок подрагивал.

– Хорошо, хорошо, мы уйдем… Ваша племянница не сделала ничего плохого.

Бояринов все еще не мог остановиться.

– Сестру я помог похоронить, достойные поминки справил, хотя она меня знать не желала! Денег на памятник дал… А в остальном увольте. Мы с Улькой как были чужими, так и останемся! С сестрой, Надеждой, не сошлись характерами, а с племянницей и подавно!

– Вам известно, кто отец Ульяны? – рискнула спросить Астра.

Николай Порфирьевич стукнул по столу кулаком, да так, что поднос с блинами подпрыгнул, зазвенели тарелки и стаканы.

– Нагуляла сестрица дочку, зачала в блуде! А где, с кем, то не моя забота! Надька теперь перед Господом отчет держит, не перед людьми… С меня за нее спросу быть не может.

Он пыхтел, как паровоз, и это «благородное» возмущение опять казалось наигранным. Бояринов слишком бурно выражал свои эмоции.

Фотографии, запечатлевшие Ульяну во время прощания с покойной старушкой Горелкиной, все это время лежали перед ним. Он старательно отводил от них глаза.

Астра под столом наступила Матвею на ногу.

– Последняя просьба, и мы удаляемся! – примирительно улыбнулся тот.

– Что-о? – взбеленился хозяин. – Еще какие-то просьбы? Если касательно Ульки, то… Денег не дам! Ни под каким видом! Это наглость…

Он не успел договорить, как Матвей чуть придвинул к нему снимки:

– Взгляните, будьте любезны…

В его голосе прозвучала вежливая настойчивость, и Бояринов не сумел противостоять ей. Должно быть, ему не терпелось избавиться от назойливых «журналистов». Он опустил глаза и уставился на фото, пробурчал:

– И что дальше?

– Вы узнаете свою племянницу?

– Разумеется, узнаю! Я еще в своем уме!

– Когда вы видели ее в последний раз?