Совсем как живая - Михайлова Евгения

– А вам не приходили в голову другие версии?

– Моего мужа не за что было убивать. Поэтому меня выводы следствия устроили.

– Вы не слышали о том, что еще одна сотрудница фирмы «Просвет» недавно трагически погибла?

– Нет. А что случилось?

– Ее убили. По версии следствия – маньяк.

– Вы это дело расследуете?

– Нет. Это дело тоже будет списано в архив. Маньяк сейчас лежит в коме.

– Так в чем же дело?

– Я предупредил вас, что не смогу ответить на ваши вопросы. Но то, что я вам сейчас сказал, вас не смущает?

– Меня это не касается.

– Вы в этом уверены? Я объясню, что имею в виду. Если бы вы, например, допустили, что появились новые обстоятельства гибели вашего мужа, мы могли бы по ним открыть вновь это дело.

– Убийство маньяком женщины из фирмы Виктора не имеет никакого отношения к его гибели. Вячеслав Михайлович, мой муж умер. Мы это пережили, и у меня нет никакого желания переживать это несчастье вновь. И я не вижу никаких новых обстоятельств.

– Я понял. Вы быстро переехали сюда после гибели мужа… Хотели сменить обстановку?

– Можно и так сказать. – Мария прямо и вызывающе посмотрела на него. – У нас имелись сбережения. Если вы будете проверять наши счета… Скажу сразу: мы держали деньги дома. Муж не доверял банкам.

Слава невозмутимо кивнул и поднялся.

– Разрешите откланяться. Извините за доставленное беспокойство и за то, которое, возможно, мне еще придется вам доставить. Повторяю: мы на таком этапе расследования, что действуем практически вслепую. Любая деталь может быть нам полезна.

– Хорошо. Только, будьте любезны, в следующий раз поточнее указывайте, какую именно деталь вы ищете. А то получается, что вы ищете вслепую, а я вслепую вам отвечаю.

– Да, конечно.

Слава попрощался и вышел. Мария долго стояла и смотрела черными, сухими глазами на закрывшуюся за ним дверь. Она хотела только спрятаться. Кажется, не получилось.

…Когда Масленников вошел в кабинет Земцова, тот ему почти обрадовался.

– Я вас жду. Был у вдовы Леонтьева. Шикарная женщина, шикарная квартира, шикарный автомобиль. Переехали в эту квартиру сразу после гибели мужа. Говорит, что сбережения дома держали. Никто не работает. Старшая дочь Ульяна, двадцать шесть лет, две недели назад уволилась из фирмы, где трудилась менеджером (я только что проверил), и куда-то уехала отдыхать. Девочки продолжают все прозванивать, но пока результат нулевой: Ульяна Леонтьева билет ни по России, ни в другие страны не покупала ни на самолет, ни на поезд.

– Может, с кем-то уехала на автомобиле?

– Возможно… Но где-то же автомобиль должен был остановиться.

– Мать не сказала, куда поехала дочь?

– Мать не просто не желает ничего говорить. Она что-то скрывает. Точнее, многое.

Если бы у Коли не так болела нога, он бы бросился к Сергею с объятиями.

– Ну, наконец-то ты пришел. Скажи: вы меня сюда не пожизненно упекли? Чтобы украсть мои честно заработанные два миллиона?

Сергей молча подошел к кровати, пожал Коле руку, похлопал его по плечу, сел на стул и участливо спросил:

– То есть, как я понимаю, обстановка данного лечебного учреждения делает свое дело? Знаменитый клинический эффект, да?

– Клинический – не то слово. Здесь не хватает только Николаева.

– Ты зря его поминаешь к ночи. Если он решит разыграть здесь гибель Помпеи, ты на костылях далеко не убежишь. А вообще я пришел к тебе, чтобы сказать: все в порядке. Марина в Болгарии, в доме Николаева, ты в коме. Вас обоих практически похоронили, дело пойдет в архив.

– Слушай, я от Андрея балдею. Так подсуетиться: Марину – к себе, меня – сюда. Ты ничего подозрительного в этом не находишь?

– Ничего такого, что пытаешься от безделья найти ты. Если не считать экстравагантности исполнения, то он действовал по обстановке и безошибочно.

– Хорошо. Успокоил. А меня нельзя туда – к Марине? – Коля смотрел на Сергея жалобно и с надеждой.

– Пока нет. Каким образом?

– Может, таким же? Вы найдете подходящий труп…

– Напишем на нем печатными буквами «Коля Кузнецов», и это еще раз прокатит. Нет, старик, два раза один и тот же фокус показывают только в цирке. Слушай, успокойся. Тем более тут так мило, зеленые стены, лампочка в клетке, всякие антидепрессанты… Спи себе и мечтай.

– Как долго? Пока Костик Петров не умрет от старости?

– Коля, мы работаем. И достаточно напряженно. Подключилось официальное следствие… Сразу тебе скажу: как только исчезнет опасность для твоей жизни, тебя могут привлечь… пока не знаю за что, ну, скажем, за недонесение, преступный сговор, как ляжет у следователя. Но ты не переживай: нас с экспертом тоже могут привлечь за подлог трупа, недонесение, далее по тексту.

– Такая перспектива? Отлично. Вы действительно напряженно работаете. Думаю, нам вместе будет нескучно на рудниках.

– Но ты пока не бери это в голову. Мы же не берем. Сердце следователя склонно к измене и перемене… Кстати, я выполнил твое поручение. Нашел этого пацана с собакой, которому ты просил деньги передать. Деньги передал, сказал, что нашел их в твоей квартире в конверте с надписью «Егору» после того, как тебя, бездыханного, увезли неизвестно куда. Хороший, говоришь, мальчик?

– Да, а что? И собака очень хорошая.

– Собака замечательная. Коля, я скажу тебе, поскольку жизненного опыта набираться никогда не поздно. Этот пацан – главный свидетель обвинения. Ну, в том деле, которое курирует Петров. Охранник «Просвета» показал, что мальчишка с собакой отвлекал его внимание, когда ты проник в офис за Мариной. Ты проникал?

– Проникал.

– Ну вот. Поскольку парень рядом живет, его быстро нашли. И он показал, что ты давал ему деньги за то, чтобы он следил за Мариной, что ты сам следил за ней и приходил каждый день. А в тот вечер, когда ты ему велел отвлекать внимание охранника, ты просто потащил Марину в такси, на ней была разорвана одежда. Он считает или даже видел, что это твоих рук дело.

– Не может быть, чтобы он так сказал!

– Вот и я, прочитав это до встречи с ним, решил: не может быть, чтобы чудесный пацан, к которому ты так привязался, это сказал. В этом деле много сказок венского леса. Я с ним поговорил, просто из любопытства. Прямо сказал, что ты, мол, уже ничего не узнаешь, а я ему конверт с деньгами отдам, если он мне правду изложит. Он и сказал без колебаний. Что ты на самом деле приходил за Мариной, просил его присматривать, не встречает ли ее кто-то другой. Что он сам тебе позвонил, когда она не вышла с работы.

– Все верно.

– А дальше так. Ты попросил его отвлечь внимание охранника, сам бросился спасать Марину, которую кто-то не отпускал. Этот кто-то и порвал на ней одежду, как он понял. Сообразительный хлопчик. Но… ему дали пятьсот рублей, и он показал, что это точно ты на нее набросился, пока он охранника отвлекал. Такое милое дитя. Ты удивлен?

– Нет. Мне ужасно грустно. Получается, что не бывает чистого, нежного возраста, когда человек непродажен…

– Бывают люди, которые непродажны в любом возрасте, вот как стоит вопрос. Мне кажется, ты слишком близко принял это к сердцу. Ты что! У тебя большие проблемы, а тут полная ерунда… Дело это – абсолютная липа…

– Это не ерунда, – печально сказал Коля. – Если бы я умел рисовать, я нарисовал бы мальчика с собакой. Такой символ преданности и дружбы… Наверное, Николаев меня правильно определил в эту дурку. Я полный идиот. Я даже думал, что когда-нибудь… Когда выберусь из всего… Я заберу к себе Егора с собакой. Помогу ему образование получить, из нищеты выбраться. Он из бедной семьи, там трое детей, их не кормят, может, поэтому он меня за деньги сдал…

– Коля, я проверил. Эта бедная семья строит кирпичный особняк вполне бизнес-класса. Папаша его – полный отморозок по ходу – меняет машины, служит у какого-то бугра на Рублевке. То есть тебя развели по полной программе.

– Сережа, можно тебя попросить? Сходи к нему еще раз. Предложи продать тебе собаку. Он сказал, что она его единственный друг.

– И куда, по твоему мнению, я дену эту слепую собаку? Он ведь мне ее продаст!

– Купи. Придумай что-нибудь. Я заберу ее, не сомневайся.

– Инфантильный ты мужик, – вздохнул Сергей. – Ты обвинен в убийстве. Другой следователь собирается тебя посадить за то, что ты его не совершал. У тебя пока нет возможности даже выйти из комы, ты торчишь здесь без квартиры, без денег, без Марины… И ты расстроился из-за какого-то паршивца… Я куплю тебе эту собаку. Тем более что предыдущую собаку, как мне весело сообщил этот Павлик Морозов, его папаша сбросил с балкона, пес пробил машину соседа и погиб. «Представляете, какой папа сильный?» – сказал этот говнюк.

– Знаешь, о чем я попрошу: ты ему предложи очень мало денег за Грэя. Скажи: или так, или никак. Для чистоты эксперимента.

– Я так и сделал. И на сей раз дал ему из твоего якобы конверта не три тысячи, а триста рублей. Тридцати сребреников не было.