Город сожженных кораблей - Михайлова Евгения

В машине Сергей пробил телефоны и точный адрес загородного дома Петра Андреевича Голикова. Но сначала они проезжали дом Сечкина.

– А давайте навестим Игорька, – предложил Сергей. – Как-то он у нас все время не при делах. И не знает никого, и ничего не видит. И камеры слежения у него такие же, как он, – лживые. А техника – последнее слово. При его скупости и богатстве каждый человек, который войдет в дом, должен быть запечатлен до мельчайших деталей. А тут практически спина везде. Незнакомого, как он говорит, типа. Я хочу на свои видео взглянуть. Я не знал сначала, где камеры.

– Не понял, – сказал Вася. – Мы вроде нового подозреваемого едем искать. Что за спешка – опять слушать бредни этого дятла? Голиков увел двух девушек. Одна убита, другая – неизвестно.

– Ну, то, что Элиза не может быть в доме Голикова, мне кажется, ясно. Если бы она просто поехала пожить у него, ну, хотя бы для того, чтобы посниматься, мать уже давно бы до нее дозвонилась. Не убил же он ее, посветившись у соседа под камерами.

– Так не очень и посветился, – заметил Вася. – Без Сикорской ни за что бы не опознали.

– Ну, я уже говорил: Сечкин в этом профи. Он мог убрать его, оставив только самые неясные изображения, до нашего прихода, на всякий случай. Одна версия – чтобы не иметь отношения к делу. Но есть ведь и другая: они в сговоре на самом деле. Девушки ушли с Голиковым из его дома, перешли практически в соседний, там переоделись, после чего одна попадается на глаза Артему, убита, вторая – где? Валерия убита там, где живет как раз Элиза, а не Валерия. И дом Голикова неподалеку. Понимаешь, Вася, разгадка жужжит, как муха, и не ловится. Да, мы едем к Голикову. С чем? Ну, он скажет нам, что девушки зашли к нему, он их в лучшем случае сфотографировал, когда они поменялись одеждой, это уже было, у Артема есть такие фотки. А потом они могли просто уехать вдвоем или с кем-то еще. Он – фотограф и, как выяснилось, любовник Сикорской. Трудно предположить, что ему захочется привезти к своему дому дочь любовницы, чтобы зверски убить.

– Тогда в чем именно они в сговоре?

– Не знаю. Сечкин скользкий, как улитка. Мы приехали к нему с обыском, он и его легко отменил с помощью этих видео и якобы новой информации. И жадный он, как не знаю кто. А вдруг они с Голиковым помогли похитить Элизу, просто продать ее какому-то подонку? Из всего, что о ней говорят, даже родители, ясно, что девушка очень непростая, переборчивая, волевая. И при этом красивая. Такие вещи бывают.

– Да бывают, ясное дело, – сказал Вася. – Я только не понимаю, как мы что-то вытащим из этого Сечкина. Хотя я легко поверю, что он может продать любимую девушку. Он и мать продаст, если найдется покупатель. Давай зайдем. Поспрашиваем. Мне тоже кажется, что у Голикова мы просто так ничего не узнаем. Действительно скажет, что уехали, – и все. И это может быть правдой, может быть полным враньем, но что мы с ним сделаем? Время ушло. Мы в то утро Артема нашли. Знали бы, что Голиков рядом, что имеет к девушкам отношение, хотя бы зашли, – отпечатки обуви взять. Теперь и снег растаял, и обувь наверняка другая, и если сам ничего не захочет рассказать, как мы вытащим? Просто от вранья этого Сечкина уже тошнит, честное слово. Опять же связи, адвокаты, чуть пережмем – прессня начнется.

– Ладно, не ной. Не в первый раз.

Сергей позвонил Игорю Сечкину по телефону. Тот ответил, тут же разъединился, и ворота его ограды разъехались. Он встретил их на ступеньке террасы, кивнул в знак приветствия, но смотрел довольно мрачно. Не нравится. А кому нравится?

– Игорь Валентинович, можно мы сразу пройдем в гостиную, где у вас камеры, с которых вы нам видео давали?

– Зачем?

– Ничего не пойму. Как будто у вас все камеры в один момент заглючили. Человека, который приехал с Валерией, почти не видно. Так, силуэт, практически со спины, где-то немного повернута голова, но опознать сложно.

Игорь пожал плечами:

– И чем я могу вам помочь? Как говорится, чем богаты, тем и рады. Что было, то и отдал. Вы видели, что давал.

– Да, видел, надеялся, вытащим. Не получилось. И все же можно пообщаться не на ступеньках? Нам нужно войти в ту же комнату. Вы – не простой свидетель. Обе девушки ушли из вашего дома. Одна убита, другую не можем найти.

– А я при чем? Рассмотрели вы – не рассмотрели, но вы видели, что был человек, с которым они обе и ушли.

– Мы не видели, как и с кем они ушли. Короче, у нас напряженная работа, мы на ногах бываем сутками, давайте все же пройдем туда, куда мне нужно.

В гостиной ребята сели, Сергей подошел к ближайшему ноутбуку, включил и сунул флешку.

– Видите? – спросил он у Игоря.

– Я видел и тогда, когда отдавал вам. Я сделал для вас все, что мог. Остальное – ваши проблемы.

– Думаете? – Сергей присел на подлокотник кресла. – А выглядит это как ваши проблемы. Посмотрите, как четко видна Валерия, здесь и Элиза. Они часто стоят лицом к камере. А мужчина – ни разу.

– Мои проблемы?! Это я виноват, что чужой мужик стоит не так, как вам хочется?

– А если произнести простое слово «почему», может, мы найдем ответ?

– И почему?

– Вариантов всего два. Или вы убрали часть записей до нашего прихода, или, что еще горячее, мне кажется, человек прекрасно знал, где у вас камеры. Он привык от них уходить. Вы хорошо знаете этого человека, знаете, зачем он пришел в тот раз. Это ваш сосед Петр Голиков, фотограф.

– Я не знаю вообще никаких соседей. Этот тип мог приходить с Валерией. Я объяснял, что мне это не нравилось.

– У вас сохранились записи того дня, когда мы приехали с обыском?

– Зачем?

– Хочу посмотреть, как я получился.

– Есть, конечно. Найду, чтобы вы поняли, что я ничего не уничтожал.

Сергей вывел изображение на монитор и довольно улыбнулся:

– Вася, вот скажи: ты меня с кем-то перепутаешь? Вот получаюсь я так, как… только я и получаюсь.

– А как здорово хлопаешь глазами прямо в камеру, – восхитился Вася. – Любишь позировать.

– Ага… Встану иногда на пьедестал и говорю: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» И так далее. Игорь Валентинович, один наш сотрудник останется с вами, пока мы подъедем к Голикову. Может, вы все же согласитесь пообщаться по-соседски. Короче, это не обсуждается. Очная ставка. Но сначала мы послушаем его.

– Начинается произвол, – произнес Сечкин посиневшими почему-то губами.

– Это так называется? – удивился Сергей. – Мы ищем вашу любимую девушку, сестру которой уже нашли убитой. Они вышли из вашего дома, чтобы переодеться в доме соседа, и одно большое несчастье уже случилось. Разве мы работаем не в ваших интересах? А вы… Странный вы, господин Сечкин. Очень интересно, какой у вас сосед. А вдруг вы все же узнаете друг друга… Нет?

Настя сидела в сквере, у того места, где нашли убитую Валерию. Время от времени на скамейку рядом с ней присаживались разные люди. Кто-то отдохнуть с тяжелой сумкой, кто-то пива выпить, одна пара села, чтобы поцеловаться. Настя с не свойственной для нее обычно коммуникабельностью первой вступала со всеми в беседу. Очень мило, корректно, на абстрактные темы. Лучше всего работает погода и время года. Все Настины собеседники поведали, как реагируют на весну. Кто устает, у кого депрессия, у кого сонливость, у кого, наоборот, бодрость и желания совершать великие дела: типа окна мыть и копать грядки на даче. Настя тоже рассказывала про свою лень, как неосторожно пообещала испечь торт мужу и сыну. Получала советы. Красивой, нежной и простой в общении женщине очень легко входить в доверие, вызывать симпатию. Людям льстило, что они показались ей достойными собеседниками. Каждый думал, что только он вызвал такой интерес.

– Ой, – в каком-то месте разговора говорила Настя. – Я тут случайно к знакомой приехала, обратно пошла по этому скверу к метро, мне так здесь понравилось, решила посидеть на солнышке. И мне одна женщина такое рассказала! Что тут девушку убили! Тогда еще снег был. Но убийцу так и не нашли. Это правда или она придумала? Может, с каким-то бредом по телевизору перепутала. Место такое – оно же зимой все просматривается. А она сказала, что было утро.

Кто-то сказал, что ничего об этом не знает. Несколько человек подтвердили: это точно было. Настя просидела там несколько часов. И наконец одна пожилая женщина сказала:

– Я сама видела. Я тем утром бежала к дочке: ей на работу, а мне нужно с маленькой внучкой сидеть. Смотрю под ноги, скользко было. Навстречу девушка идет, по параллельной дорожке. Полноватая, в пальто с капюшоном, но она его на голову не надела, на спине был. Я особо не рассматривала, да и не увидела бы лица, к примеру, у меня зрение плохое. Мы поравнялись, прошли мимо. Я сзади какой-то странный звук услышала, даже не стон, а тихий хрип.