Страшнее пистолета - Ольховская Анна

— Долларов?

— Евро! И взять негде, все наши знакомые такие же нищие, как мы. Кристинка совсем духом упала. И тут позвонила эта Мария Скипина и предложила деньги в обмен на небольшую услугу. Конечно же, я согласилась! Она же не воровать собиралась, бедняжка вас просто очень любит, и надеялась, что ей удастся…

— Не удалось, — Кирилл помассировал заломившие вдруг виски. — У меня два вопроса по существу. Первый — вас не смутило, откуда мадмуазель Скипина знает о вашей проблеме? Ну, о том, что вам не хватает денег, да еще и точную сумму?

— Мне все равно, откуда она узнала. А насчет суммы — так ее я сама назвала. Маша просто спросила, хватает ли денег, и если нет, то сколько надо.

— Понятно. Тогда второй вопрос — почему вы не попросили денег у меня? Три тысячи евро не являются для меня неподъемной суммой, и если бы вы рассказали мне все вот как сейчас, я помог бы вам и вашей дочери.

— Это вы сейчас так говорите, — недоверчиво усмехнулась Наталья. — А так бы только посмеялись над нашей бедой, как тот красавчик над Кристинкой. Это ведь не операция на сердце или, ну не знаю, не рак какой‑нибудь смертельный, это же пластика, бабский каприз! Вы, красавчики…

— Довольно! — Кирилл поднялся из‑за кухонного стола, за которым сидел все это время, сходил в кабинет и вернулся с тоненькой пачкой купюр. — Вижу, у вас существует определенный пунктик по поводу, как вы говорите, красавчиков, поэтому дальнейшее ваше пребывание в моем доме не представляется возможным. Я не смогу вам больше доверять. И положительную рекомендацию дать тоже не смогу, поэтому при последующем трудоустройстве прошу на меня не ссылаться. Вот вам зарплата за три месяца, думаю, этого хватит, пока вы найдете новое место. Верните, пожалуйста, ключи и — всего доброго!

— Кирилл Константинович, я больше никогда…

— Извините, я очень спешу, — Кирилл положил деньги на стол и выжидательно замер у двери.

— Ну и черт с вами! — окрысилась женщина, схватила деньги и, метнувшись в прихожую, закопошилась в сумке.

Нашла ключи, швырнула их на пол и, злобно сверкнув глазами, выбежала из квартиры, громко шандарахнув дверью.

Вот так у Кирилла Витке появился еще один враг, сыгравший свою роль в последующих событиях. Маленькую, но судьбоносно‑подлую.

Замок на входной двери Кирилл сменил лишь через неделю. Никак не мог добраться до магазина, не хватало времени. К хорошему привыкаешь быстро, в том числе и к тому, что все хозяйственные вопросы решает домработница. И теперь, уволив Наташу, господин Витке утонул в ворохе мелких проблем. Неглаженые рубашки, невероятно быстро накапливающаяся в мойке грязная посуда, холодильник, забитый полуфабрикатами и замороженными продуктами для микроволновки — где уж тут вспомнить про замок!

Нет, он, конечно же, вспоминал, причем ежедневно. Возвращаясь вечером домой и доставая ключи.

Но потом сконцентрировался, собрал волю в кулак (левый, правой рукой телефонную трубку держал), позвонил в ЖЭС и вызвал слесаря. Теперь отступать было некуда, и время на посещение строймаркета сразу нашлось.

Может, и напрасно он вообще это затеял, ничего из квартиры за прошедшую после увольнения Наташи неделю не пропало. Но ощущение чужого присутствия не исчезало до тех пор, пока в двери не засверкал новенький замок.

И сразу стало комфортнее.

Кирилл искал, конечно, новую домработницу, но дело это непростое, требует времени, а пока он постепенно учился справляться с бытом самостоятельно. Не такой уж он оказался и страшный, этот быт, только поначалу важно надувал щеки и пыжился, проверяя мужчину на прочность, а потом оказался очень даже славным парнем.

Когда от полуфабрикатов уже тошнило, Кирилл решил научиться готовить. И совершенно неожиданно обнаружил у себя кулинарный талант. Он с увлечением импровизировал, соединяя несочетаемые на первый взгляд продукты и получая на выходе изумительно вкусный шедевр.

В общем, жизнь налаживалась. Маруся Скипина исчезла с горизонта, других туч там вроде не намечалось, бизнес развивался на редкость динамично — Кирилл был почти счастлив.

Почти, потому что все чаще в душе появлялось ощущение пустоты. Возникающие изредка рядом с ним дамы затрагивали все, что угодно, но не сердце. Не было ни одной, с которой Кириллу хотелось бы просыпаться по утрам всю жизнь. А жениться по расчету, с выгодой для бизнеса, как это собирался сделать Аристарх, младший брат не хотел.

Невесту Арика Кирилл еще ни разу не видел и даже не знал ее имени. Просто брат вдруг стал уходить с работы пораньше, выходить из комнаты, когда кто‑то звонил на мобильный, пару раз был замечен с роскошным букетом цветов.

И где‑то через месяц Аристарх пригласил брата попариться в баньке. А это случалось только тогда, когда у брата намечались серьезные перемены в жизни. Перед принятием окончательного решения ему обязательно надо было поговорить с Кириллом. И именно в бане.

Это вовсе не означало, что Арик всегда и во всем слушал младшего, он поступал так, как считал нужным. Но обсудить ситуацию в парилке и после, вкушая пиво с рыбкой — это святое.

Напарившись и от души исхлестав друг друга березовыми вениками, братья Витке завернулись в простыни и отправились в комнату отдыха.

— Ладно, дружище, — Кирилл взял тонкую полоску копченой лососины и с наслаждением отхлебнул свежего пива, — колись — кто она?

— Догадался, значит, — улыбнулся брат.

— Надо быть полным дебилом, чтобы не догадаться. Меня только одно смущает.

— Что? — вздрогнул вдруг Аристарх.

— Скучный у тебя какой‑то роман, похож на документальную повесть о тружениках мартеновского цеха. Ни блеска в глазах, ни кретински‑блаженного выражения лица, ни фотки возлюбленной на рабочем столе. И ни разу не сорвался с дамой на романтический уик‑энд где‑нибудь в Париже. Да что там Париж — даже в наш загородный дом не выбрался, поваляться у камина. Представляешь — в комнате темно, свет идет только от томно постанывающего огня, вы сидите на ковре и пьете терпкое красное вино. Потом отставляете бокалы и…

— Прекрати! — скривился брат. — Что за сериальные бредни? Ты что, мыльные оперы смотришь? И откуда ты знаешь, что я не был в загородном доме? Следишь за мной, что ли?

— Ага, — дурашливо закивал Кирилл. — Только тем и занимаюсь последнее время. — Зарывшись в хрустальную вазочку с солеными фисташками, он не заметил странного выражения, промелькнувшего в глазах брата. Не то страх, не то горечь. — Дуракелло ты, Арюха! На фиг мне за тобой следить? Или ты у меня за спиной козни строишь, а, вице‑президент? Президентом стать хочешь?

Глядя на полыхнувшее от возмущения (как предполагал тогда Кирилл) лицо брата, Витке‑младший расхохотался:

— Ой, не могу! Ты бы себя видел! Синьор Помидор с выпученными глазами! Ладно тебе, не психуй, я же пошутил. А что касается загородного дома — так я сам туда ездил с девушкой в прошлые выходные, и, судя по сантиметровому слою пыли, со времени моего же предыдущего визита два месяца назад, еще до появления Мани Скипиной — не к ночи будь помянута, — там никого не было. Ладно, хватит отвлекаться, рассказывай.

— Что рассказывать‑то?

— Не придуривайся! Кто она, где познакомились, какие планы на будущее? Я вообще удивлен, что ты решил наконец уделить внимание личной жизни, ты же у нас лещ сушеный. Сколько у тебя подружек было более‑менее постоянных — три? Четыре? Да и те в юности, когда в универе учился.

— Не всем же по жизни кобелировать, — Аристарх отвернулся и замолчал.

Он действительно последние годы не обременял себя такими скороспелыми романчиками, как у Кирилла, и вовсе не потому, что не обладал внешностью брата. Просто Арик обладал темпераментом и горячностью рептилии и в сомнительные авантюры никогда не ввязывался, предпочитая снимать напряжение с проверенными, здоровыми и опытными девушками из эскорта.

Что же касается внешности — братья Витке были очень похожи друг на друга, но в то же время — совершенно разные. Оба высокие, стройные, но небольшое пузцо Арика, в отличие от накачанных кубиков младшего, дрябло нависало над поясом. Одинаковые шоколадно‑карие глаза, только у Кирилла они большие, красивой формы, с пушистыми угольно‑черными ресницами, а у старшего — глубоко посаженные, похожие на буравчики. Но ресницы тоже чернющие. Оба могли гордиться аристократическим римским профилем, но у Аристарха впечатление портил расположенный слишком близко к носу безвольный рот. А еще — голос, бархатистый и чарующий у Кирилла и резкий, скрипучий у брата.

Но в целом старший был вполне интересным мужчиной, особенно когда появлялся без брата. И на него хватало охотниц, желающих удачно выйти замуж.