Вид на жительство в раю - Андреева Наталья

Я задумалась. Она убита. У меня есть ключ от ее квартиры. Я знаю адрес. Она убита, а я жива. Мне могут понадобиться вещи, документы. Это воровство, но ведь Галя Зайкина умерла. Все будут думать, что Марина Юрьевна, юрист фирмы ее мужа, жива. И должны так думать. Для этого надо съездить к ней на квартиру и взять кое-какие вещи. Имитировать побег. Ведь милиция думает, что это заказное убийство, и заказали Михаила Конанова конкуренты. Надо поддерживать эту версию. Хозяин фирмы убит, а напуганный юрист сбежал. Надо ехать.

Я вошла в комнату и тихо позвала:

— Андрей.

— А? Что? — Он открыл глаза.

— Как ты себя чувствуешь?

— Сносно.

Он не умел жаловаться. Лежал с опухшей рукой, с высокой температурой — и ни звука. Я подошла, положила руку на его лоб. Марлевая повязка была сухой.

— Сейчас сменю компресс.

— Спасибо.

Я поменяла повязку на влажную и просительно сказала:

— Мне надо отлучиться. Часика на два. В аптеку и… по делам.

— Твоя мама беспокоится?

— Что?

— Ты не приехала. На вокзал за билетом, да? Хочешь уехать?

— Пока ты не поправишься, я никуда не уеду. Если ты, конечно, не возражаешь.

— Не возражаю.

— Значит, я остаюсь здесь на несколько дней. Должен же кто-то ходить за хлебом, варить тебе бульон, делать морс, — защебетала я.

— Спасибо.

— Ты уверен, что за два часа с тобой ничего не случится?

— Уверен. Подумаешь, температура!

— Э, нет, милый. Это не шутки.

Я машинально назвала его «милый». Как будто мы были знакомы сто лет. Как будто была его женой. Спохватилась и вновь защебетала:

— У тебя перелом, опухоль, тебе необходимо принимать антибиотики. Чтобы не было заражения крови. И как можно больше пить. Я все оставлю под рукой. Ты не вставай.

Я огляделась. Приметила у стены журнальный столик и кинулась к нему. Движения мои были суетливыми, нервными. Андрей внимательно следил за мной из-под опущенных век. Его здоровая рука опять полезла под подушку. Я скинула в кресло лежащие на столике книги и подтащила его к дивану. Порядок наведу потом. Поставила столик у изголовья и сказала:

— Вот так будет лучше.

Потом я разложила градусник, марлю, чайную ложку, принесла из кухни миску с водой, кувшин с морсом, супницу, чашку. Он вынул руку из-под подушки и тихо спросил:

— Ты вернешься?

— Конечно. Мне и в самом деле надо в аптеку.

— И все? — Его взгляд был странным.

Я вдруг подумала, что у него очень красивые глаза. Большие, светлые. А ресницы длинные и пушистые, хотя тоже светлые. Отвела глаза и наткнулась взглядом на голый торс. И вдруг вспыхнула. Полдня я обтирала его водой с уксусом и не чувствовала ничего, кроме сострадания. И вдруг пробило! Я увидела, что у него развитая мускулатура, широкие плечи и очень красивые руки. Волос на теле практически нет, лишь темные ореолы вокруг сосков. Кожа светлая, лоснится от пота, и кажется, что он намазан маслом. Отчего мускулатура рельефнее, а впадины заметнее. Я не любительница постельных сцен и могу сказать честно, что видела такое впервые в жизни. То есть откровенно рассматривала. Это было странное чувство. Мужа я любила, но рассматривать его, тем более обнаженным до пояса, мне и в голову не приходило. А если случалось видеть Михаила Конанова без майки, я думала о его гипертонии и больных почках. «Надо бы ему похудеть», — вот какой мыслью заканчивалось мое мимолетное разглядывание супруга. На этот раз все закончилось не этим. Мыслями, от которых, собственно, я и вспыхнула, а потом вскочила со словами:

— Мне надо бежать.

И ринулась в прихожую. Все, что случилось потом, я проделала на автопилоте. Даже не думала выдавать себя за нее. Слово «Ахмурина» исчезло из моих мыслей само собой. Ведь она убита, ее теперь можно только пожалеть. О мертвых либо хорошо, либо ничего. Я чувствовала к сопернице жалость. Такая молодая, красивая, перспективная. И — лежит теперь в морге с лицом, на которое страшно смотреть, так оно изуродовано двумя пулями.

Вы будете смеяться, но первым делом я зашла в аптеку. Из предосторожности отъехав подальше о дома, в котором нашла приют. Я думала о нем больше, чем мне хотелось. Чем должна была думать. Лекарства для него занимали меня больше, чем вещи и документы любовницы мужа. В аптеке я накупила кучу таблеток, предварительно проконсультировавшись у девушки, стоящей за прилавком в отделе готовых лекарственных форм. После рассказа о случившемся она оказала то, что они все обычно и говорят: