Она читала на ночь - Солнцева Наталья

Спасатели перестали спорить и занялись телом, осторожно перекладывая его на носилки.

– Женщина мертва, – вздохнул врач. – Так что не торопитесь.

Филипп слышал все, что говорили спасатели, но как бы со стороны. Он ни на что не реагировал. Он понимал: Ксении больше нет и никогда не будет. Но… тоже будто со стороны. Словно его это никак не касается. Он смотрел на мертвое тело, почти не поврежденное, как на что-то постороннее, чужое и незнакомое ему. Внутри, в сердце, наступили безмолвие и пустота.

– Глянь, как аккуратно ее убило, – заметил Стас. – Как по заказу.

– Заткнись! – зло сказал старший, оглядываясь на Филиппа. – Чурка ты березовая!

– Да ладно тебе, – обиделся Стас. – Чего я особенного сказал?

Поднялся ветер. На вершины гор опустились синие тучи. Резко похолодало.

Спасатели работали молча, стараясь быстрее все закончить.

Врач принес Филиппу одеяло.

– Возьмите… а то простудитесь.

– Мне не холодно.

Врач пожал плечами, но настаивать не решился. Что-то во взгляде Филиппа пугало его. Это был взгляд смертельно раненого зверя, готового на все…

– Курите, – предложил он, протягивая Чигоренко пачку сигарет «Прима».

– У меня свои, – отказался Филипп.

Но курить не хотелось. Ему вообще ничего не хотелось. Все его желания, чувства и стремления умерли… вместе с женщиной, которая так и не успела… Чего ей хотелось в последнюю минуту жизни? Нарвать маков?.. Филипп не отрываясь смотрел на тело Ксении. Потом резко повернулся и пошел.

– Эй, вы куда? – крикнул врач.

Господин Чигоренко вернулся через четверть часа с огромным букетом маков.

– Как она умерла? – спросил он врача.

– Мгновенно, – ответил тот, закуривая очередную сигарету. – Ничего не успела почувствовать. Можете быть спокойны.

– Спасибо.

Ветер срывал лепестки маков и уносил их вверх, к теряющимся в тучах вершинам. Филипп не замечал этого. Он перестал воспринимать окружающий мир.

– Мужика этого надо отвезти в больницу, – сказал старший, когда тело Ксении завернули в брезент и переместили на носилках в машину. – У него нервное потрясение. Не соображает ничего.

Обратно ехали молча. Маленькая больница лепилась на террасе крутого склона, заросшего орешником и кустами шиповника. По ее беленым стенам вился дикий виноград.

– Приехали, – сказал старший.

Филипп словно очнулся. Он наклонился, развернул брезент, поцеловал холодное лицо Ксении.

– Это тебе, – прошептал он и положил маки ей на грудь. – Прости…

Весенний запах цветущих фиалок напомнил Ксении детство. Маленькие сиреневые чашечки цветов на зеленом ковре травы. Где это было?..

– Я умираю… – подумала она. – Или уже умерла. Меня окружают запахи Эдемского сада… Значит, мои грехи прощены. Эд… мы постоянно ругались. И Шахров… О боже! Филипп, его семья…

Все ее «неблаговидные деяния» вихрем пронеслись в сознании. Захотелось плакать…

Ксения открыла глаза. Вокруг царила светлая, прозрачная сиреневая ночь, наполненная удивительными, давно забытыми звуками. Прямо над Ксенией парил ангел… и смотрел на нее почти человеческими глазами.

– Оси, ты помнишь меня? – спросил ангел.

– Оси? Кто это? – удивилась она. – Меня зовут Ксения. Наверное, нас перепутали.

Теперь настала очередь удивиться ангелу.

– Перепутали?

– Ну да… в чистилище…

Ксения как следует рассмотрела ангела. Он был очень красив – гибок, строен и изящен. Что-то в нем – то ли выражение лица, то ли осанка – неуловимо напоминало Филиппа.

– Ах да! – расхохотался ангел. – Я просто не понял. Вынужден вас огорчить, милая дама, или обрадовать. Никто никого не путал. Вы заблуждаетесь, что характерно для жителей планеты Земля. Ничего не поделаешь! Периферия, глушь… средства связи примитивные, мышление закоснелое… А заблуждения заразны. Вот ты, дорогая, и набралась «чужих блох». Так, кажется, говорят земляне?

Ксения ничего не понимала. Где же она? И кто с ней разговаривает?

– Ты кто? – спросила она ангела.

В нем было что-то родное, привычное. Эти его удлиненные, блестящие глаза… и мягкие волнистые волосы… Где-то она уже видела это.

– Я Фарий! – ответил ангел. – Хочешь, я дам тебе зеркало?

– Зачем?

Ангел сделал плавное движение. Если бы они находились не в потустороннем мире, то Ксения решила бы, что он развел руками.

– Не желаешь посмотреть на себя? – поинтересовался ангел, загадочно улыбаясь.

Она недоумевала. Каждый и так прекрасно себя знает. Может быть, смерть накладывает на внешность особый отпечаток?

– Я плохо выгляжу? – забеспокоилась Ксения.

– Напротив. Я бы сказал, прекрасно! Обворожительно!

Ангел повел рукой в воздухе, и прямо перед Ксенией развернулось зеркало. То есть это было даже не зеркало, а полное объемное отражение какой-то чудесной картины. На Ксению растерянно смотрело странное, очень красивое существо: с огромными прозрачно-зелеными глазами, тонким, грациозным телом и золотой копной волос. Это был второй ангел, только чуть поменьше.

– Ну как?

Ксения восхищенно вздохнула, у нее не было слов.

– Нравится? – настаивал ангел.

– Еще бы! – пробормотала она. – Тут у вас все такие?

– Нет…

Ксения сникла. Конечно, это относится к ней. Она представила свое грубое тело и разочарованно вздохнула:

– Ладно, давай свое зеркало!

– Оно перед тобой, – улыбнулся ангел.

Ксения даже привстала, тут же сообразив, что до сих пор лежала на каком-то мягком, обволакивающем ложе, совершенно его не ощущая.

– Ты имеешь в виду… это я?

Ангел кивнул, довольный произведенным эффектом.

Ксения опустила взгляд на свои руки с тонкими розовыми пальчиками и на такую же нежную, полупрозрачную грудь, внутри которой пульсировали несколько голубоватых жилок. «Черт возьми!» – подумала она и тут же испугалась. Там, где она находится, подобные мысли могут иметь самые страшные последствия.

Она закрыла глаза, не в силах поверить в происходящее. «Сон! Ну конечно, мне снится сон! – успокаивала она себя. – Я читала книгу, потом уснула, и… О боже, нет!»

– Ты боишься меня? – ласково спросил ангел. – Но почему? Ты не рада?

– Это все книга, – решительно заявила Ксения. – «Сиреневый аромат ночи»! Я сплю… и вижу сон, навеянный прочитанным. Ведь так?

– И да и нет, – неопределенно ответил ангел. – Тебя зовут Осиан-айо, а меня Фарий. Вспоминаешь?

– Так написано в романе. Значит, это все-таки сон. Слава богу! А поляна с маками, землетрясение и ураган? – вдруг встрепенулась она. – Они тоже были во сне? Я не умерла?

– И да и нет, – повторил ангел.

– Не говори со мной так! – взмолилась Ксения.

– Оси, милая, не волнуйся. Это ты. – Он показал на «зеркало». – А это я, Фарий. Посмотри на меня. Я так ждал этого момента!

– Где я? – напряженно спросила Ксения. – Что это значит?

У нее в сознании все смешалось. Где-то в глубине вспыхнула смутная догадка и тут же погасла, исчезая…

– Это «Слатар», – сказал «ангел». – Узнаешь? Мы с тобой ошиблись и не учли воздействие сгущенного состояния материи на корабль, помнишь? Произошел энергетический удар…

– Чужая галактика… – Осиан-айо медленно приходила в себя, с трудом вспоминая, что она не человек и никогда им не была, до того момента, как они приблизились к этой далекой чужой галактике. – Что со мной произошло?

– Удар был слишком сильным… для тебя. Непроизвольно ты покинула свое тело и оказалась за пределами «Слатара» и его защитного поля. Замешательство заставило тебя искать точку опоры, объект, за который можно было зацепиться как за нечто стабильное, устойчивое. Планета Земля, как раз на краю твердой галактики, привлекла твое внимание…

– Да! – согласилась Оси. – Она такая зеленая, и ее океаны шумят почти как на Цоуфисе. И там есть цветы…

– И птицы, и звери, а также люди, которые иногда бывают хуже зверей, – продолжил за нее Фарий. – Твое любопытство доставило нам неприятности, дорогая.

Осиан-айо виновато кивнула.

– Ну и как тебе гуманоидная форма жизни? Пришлась по вкусу?

– У меня не было выбора, – улыбнулась она. – Ты бы предпочел, чтобы я стала на Земле бабочкой? Или кроликом? Поверь, все случилось само собой. Я увидела, как другие духи вселяются в новорожденные человеческие тела, и решила попробовать. А у них там такие правила, что если хочешь взять себе тело, должен сначала все предыдущее забыть. Мне даже не пришлось напрягаться, ведь от сотрясения «Слатара» все мое сознание помутилось…

– Я еле нашел тебя! – сказал Фарий. – Двадцать четыре земных года я потратил на поиски. Ты не откликалась на телепатические потоки… А потом, когда наконец обнаружил, куда тебя занесло, еще три года пытался привлечь твое внимание. Неужели ты ничего не чувствовала?

– Чувствовала, но… слишком смутно, неопределенно… Я принимала все за игру своего воображения.