Смертельный аромат № 5 - Тарасевич Ольга

Фотограф со вздохом сказал:

– Ну, напишите что-нибудь в этом вашем протоколе. Я не буду отвечать на этот вопрос по поводу Арины. Вы все равно не поймете.

– Это точно, – тихо произнес Ковалев, потирая переносицу. – Вы, Перьев, по степени цинизма перещеголяли всех преступников, которых мне довелось отправить за решетку. И изобретательности вам не занимать. Почему ваши соседи уверяли, что в ночь убийства Натальи Захаровой вы находились в своей квартире?

– Я опять включил диктофонную запись. Дом панельный. Они слышали, что я напеваю. Перед уходом еще поставил музыкальный центр на таймер, он должен был включиться через час после моего ухода. Из квартиры вышел в коротком мужском парике, в костюме, хотя обычно предпочитаю спортивный стиль одежды. Я рассчитывал, что Легков в больнице, а, значит, Наташа у себя. Петр не любил, когда она оставалась в его квартире. Боялся, что Захарова меня не впустит, но она пригласила пройти. Потом я понял, почему женщина не испытывала страха. Когда я открыл ее почту, там было два письма – мне и Платову… Едва я успел вытереть посланное мне письмо, в дверь позвонили. Я стоял за шторой, когда появился Дмитрий. После того, как он, тоже удалив письмо, ушел, я бросился за ним следом. Но, к счастью, посмотрел в окно на лестничной клетке, увидел входящего в подъезд мужчину с собакой, поднялся на несколько пролетов вверх… Знаете, я давно опасался Наталью. Она как-то нашла диктофон и чудом не нажала на кнопку воспроизведения. Потом перед показом я не удержался, подправил Арине макияж. В кармане лежало снотворное, я знал, что убью ее. Соблазн прикоснуться к лицу, которое вот-вот застынет в смертельной маске, оказался сильнее доводов рассудка. Я начал накладывать ей косметику и потом испугался, что Захарова станет меня подозревать. Ведь Наталья мельком видела меня, когда я, загримированный под женщину, покидал агентство, чтобы убрать Весту.

Следователь положил под язык таблетку валидола и пробормотал:

– Перьев, вы чудовище. Как можно вот так хладнокровно убивать девушек, женщин. Они ведь не сделали вам ничего плохого…

– Вам этого не понять, – повторил Ник.

Он жалел только об одном. Перед началом допроса Ковалев позвонил в больницу и выяснил: Лика Вронская осталась в живых. Какая жалость. Когда на поминках прозвучали ее реплики о том, что она знает, кто убийца, Ник ни на секунду не заподозрил подвоха. Потому что бабы – дуры, они вечно трещат без умолку. К тому же один раз она его уже озадачила, сказав, что у нее имеются соображения по поводу убийств. Он встретился с ней и решил: девчонка ни о чем не догадывается. А зря. Эту суку не следовало недооценивать…

Лика Вронская шла по коридору агентства «Supermodels». Из-за полуоткрытой двери демонстрационного зала раздавался Ирин голос:

– Ты моя красавица, ножки вот так должны двигаться. Прямая спинка, прямая! Молодец, моя звездочка! И глазками по сторонам похлопай! Улыбочка! Отлично, солнышко!

Вронская заулыбалась и подумала: «А где грозное кукусики ? И выражение лица, приятное для людев ? И парочка непременных „дура, идиотка, пузо подтяни, уродина“? Светится от счастья. Порхает, летает. Агентство свое с платовским объединять надумала. Пусть все у них получится. К тому же есть ради кого стараться. Лерка ни на шаг от них не отходит. Словно боится, что опять поругаются».

В гримерное кресло Лика опускалась с тяжелым сердцем. Наташин портрет на стене. Какая нелепая смерть…

– Здравствуйте, я Люба. Мне Ирина Алексеевна сказала, что вы подъедете.

Новая гримерша улыбнулась так искренне, что Лика тоже заулыбалась сквозь набегающие на глаза слезы.

– Что будем делать? Дневной макияж, вечерний?

– Не знаю, – Лика пожала плечами. – Меня на телевидение позвали. Времени еще куча, решила приехать в «Останкино» уже с «лицом». Меня там как-то один раз так нарисовали, что бабуля позвонила и сказала: «Внученька, мы с тобой выглядим ровесницами». Мне нужен грим, который устроит телевизионщиков, но при этом не даст повода для ехидства бабуле.

– Поняла. Отдыхайте, – сказала Люба, выливая на ладонь немного тонального крема. – Не волнуйтесь, все будет в порядке. Я сама сегодня тоже такая взволнованная. От мужа ушла к любимому человеку. Мы сняли квартиру, и сегодня он туда придет.

– А дети есть у вас? – поинтересовалась Вронская, мысленно радуясь: тональный крем легкий-легкий, совсем не чувствуется на коже.

– Да, сын. Пятнадцать лет. Но он все понял. Сказал: «Мама, не надо ждать, пока я окончу школу и поступлю в институт. С папой вы постоянно ругаетесь. Я думаю, вам друг без друга будет лучше». А еще он сказал… Я просто обалдела! Говорит: «Человек, который одной ногой стоит в прошлом, а другой в будущем, писает на настоящее».

Лика пробормотала:

– Где-то я уже слышала эту фразу.

– А я нет. Она меня поразила. Как верно. Счастье или вспоминается, или откладывается на потом. Так проходит жизнь.

Посмотрев в зеркало, Лика восхищенно воскликнула:

– Люба! И это я? Нет, я, конечно, и без косметики создание неземной красоты. Но вы из меня сделали что-то запредельное.

– Рада, что вам понравилось.

Попрощавшись с Любой, Лика вышла в коридор и посмотрела на часы. В «Останкино» ехать еще рано.

Войдя в приемную Иры, она попросила секретаршу:

– Кристин, выметись на пару минут, будь человеком. Хочу газеты почитать в Интернете.

«Вчера в ходе перестрелки был убит лидер преступной группировки Вагит Имранов», – гласил первый же анонс новостного сайта.

Вздохнув, Лика решила проверить почту.

И рука сразу же понеслась к лицу, чтобы потереть накрашенные глаза, но в последнюю секунду Вронская, вспомнив про макияж, схватила себя за ухо и ущипнула.

Франсуа? Франсуа!!!

Письмо было коротким. «Я не могу без тебя. Очень скучаю. Приезжай. Тут дело не в том, что французы – темпераментная нация».

«Приезжай? – принялась рассуждать Лика. – А газета? А книга еще не законченная? А…»

– Нет! – решительно сказала она, и Кристина, попивавшая на диване кофеек, от неожиданности поперхнулась. – Никаких через неделю, через месяц, после этого, после того.

– Лика, с тобой все в порядке? – испуганно спросила девушка.

– Все в полном порядке. Видишь ли, Кристинка, в этом мире все так устроено. Стоит чего-то попросить – и это сразу же дают. Но мы не берем, боимся, страшно. Думаем: действительно ли это то, что нужно? И не станет ли хуже? А это тот случай, когда думать вредно. Надо слушать свое сердце.

– Ничего не понимаю. Чудная ты, Лика. Я вот у своего парня норковую шубку прошу – а он все не дарит.

– Я не про шубку. Я про счастье.

На личике Кристины появилась недоуменная гримаска.

– А без шубки – какое счастье?

Лика рассмеялась:

– Большое! Настоящее! Не важно, сколько оно продлится. Но оно будет…

Одно из амплуа певиц кафешантанов.

« Кукареку » и « Кто видел Коко ?» – названия песен, которые исполняла в молодости Габриэль Шанель.

Свинина, окорок, колбасы и овощи, тушенные в шампанском.

Эльзасская закуска из копченого окорока.

Программа для редактирования снимков.

«Моды Шанель».

Синоним «портфолио».

Очаровательное платье-рубашка от Шанель ( англ. ).

Модельеры того периода.

«Мягкое седло».

«Я всегда буду любить тебя», песня Уитни Хьюстон.

Дмитрий Павлович, двоюродный брат Николая II.

Убийство Григория Распутина произошло в 1916 году при участии князя Юсупова, князя Дмитрия, депутата Государственной Думы Владимира Пуришкевича и врача Станислава Лазоверта.

Да, 14 июля в Париже, как и повсюду во Франции, день национального праздника ( фр. ).

Кажется, что в этот день вся Франция танцует «Карманьолу» ( фр. ).

Грабители! Средь бела дня! ( фр. ).

Полчаса – это так долго! А французы, говорят, темпераментные… ( фр. )

Дерьмо ( фр. ).

Я ничего не понимаю. Не могу так больше. Иди ко мне! ( фр. ).