Тень твоей улыбки - Кларк Мэри Хиггинс

– Вы хотите сказать, что не встречались с ней два последних года? – спросил Такер.

– Рене знала, что успела быстро мне наскучить. И вообще, я сожалел о том, что все это случилось. Но она все-таки умудрилась забеременеть. Она сказала мне, что ей нужно два миллиона долларов, чтобы позаботиться о себе и ребенке, а потом она собиралась отдать его на усыновление.

– Вы согласились на эти условия? – спросил Флинн.

– Да. Это было еще до моих громких провалов на Бродвее. Я думал, оно того стоит, чтобы вычеркнуть Рене из моей жизни. Она говорила мне, что знает очень милых состоятельных людей, готовых отдать что угодно, чтобы иметь малыша, и что они будут очень рады усыновить ее ребенка.

– Вас не интересовал собственный ребенок? – спросил Флинн.

– Тут нечем гордиться, но нет, не интересовал. Рене стоила мне моего брака. Жена узнала об этой связи и развелась со мной. Немного образумившись, я понял, что потерял нечто очень ценное и что буду жалеть об этом до конца дней. Узнай она, что Рене беременна от меня, это доставило бы ей еще больше страданий, а мне этого совсем не хотелось. Нью-Йорк успел наскучить Рене. Она сказала, что навсегда уезжает в Вегас и что я больше ее не увижу.

– Вы были уверены, что ребенок ваш, мистер Гэннон?

– Когда я платил ей деньги, то был совершенно в этом уверен. Я понимаю соображения Рене. Стоило забеременеть, чтобы получить от меня эти денежки. Потом, примерно полтора года назад, когда родился ребенок, она прислала мне поздравительную открытку, к которой прилагалась копия анализов ДНК – ее, моего и дочки. У нее хватило сообразительности взять у меня образец ДНК перед нашим расставанием – на тот случай, если я стану сомневаться или отказываться. Так что я все проверил. Отец ребенка – это я.

– Когда Рене Картер появилась вновь?

– Около трех месяцев назад. Она сказала, что вернулась в Нью-Йорк, собирается оставить у себя ребенка и что ей потребуется помощь в воспитании.

– Вы имеете в виду алименты? – спросил Такер.

– Она потребовала еще миллион долларов. Я сказал ей, что у меня просто нет больше таких денег. Я напомнил ей о нашем соглашении, когда передал два миллиона, выполнив таким образом долг в отношении ее и ребенка.

– Вы когда-нибудь видели своего ребенка, мистер Гэннон? – спросил Флинн.

– Нет.

– В таком случае вы не знаете, что девочка в больнице – у нее тяжелая пневмония.

Услышав осуждение в голосе Такера, Питер почувствовал, что краснеет.

– Нет, я этого не знал. Вы говорите, она серьезно заболела. А как она сейчас?

– Не очень хорошо. Кстати, ее зовут Салли, – заметил Флинн. – Вы знали ее имя?

– Да, знал, – пробурчал Питер.

– Когда вы сказали Рене Картер, что не сможете собрать такую сумму, как она отреагировала? – спросил Флинн.

– Она потребовала, чтобы я придумал, как достать деньги. Я запаниковал и сказал, что придется подождать. Я откровенно ее дурачил. Когда мы встретились во вторник вечером, у меня было для нее сто тысяч долларов, и я сказал, что этого довольно.

– Даже будь у вас миллион, могли ли вы быть уверены, что она не пойдет в суд и не станет требовать назначения алиментов?

Задавая этот вопрос, Такер наклонился вперед, впившись глазами в лицо Питера.

«Будь осмотрителен, – снова предостерег себя Питер. – Они не должны узнать, что она тебя шантажировала. Это сильно навредит Грегу».

– Во вторник вечером я предупредил Рене, что мы заключили сделку и что, если она будет упорствовать, я пойду в полицию с обвинением в вымогательстве. Думаю, она мне поверила.

– Ладно, – сказал Такер. – Вы с ней встретились. Хотели ее запугать. Вручили ей сто тысяч долларов, а не чек на миллион. Какова была ее реакция?

– Она разозлилась. Мне кажется, у нее сложилось впечатление, что я собираюсь дать ей весь миллион. Она выхватила у меня из рук пакет с деньгами и убежала.

– Вы думаете, кто-нибудь видел, как она взяла пакет?

– Я бы этому не удивился. Почти все табуреты в баре были заняты, и несколько человек сидели за столами. Рене временами говорила очень громко.

– Что произошло, когда вы вышли вслед за ней из ресторана?

– На улице я догнал ее. Я взял ее за руку и сказал что-то вроде: «Рене, будь благоразумна. Ты ведь читаешь газеты. Я только что потерял на мюзикле состояние. У меня нет денег».

– Что случилось потом?

– Она улучила момент и влепила мне оплеуху. Пакет выпал у нее из рук.

«Пусть они знают, сколько я тогда выпил, – решил Питер. – Надо сказать им прямо сейчас».