Белоснежный лайнер в другую жизнь - Данилова Анна

– Я не могу жить без нее, понимаешь? Я просто с ума схожу, когда ее рядом нет. И я благодарен ей за то, что она отправила меня в свое прошлое, что она все равно оказала мне доверие и попросила о помощи, пусть и таким странным образом… Но когда она перестала брать трубку, я испугался по-настоящему – подумал, что она снова сбежала, решила, что я не смогу простить ее… Видимо, между нами существует связь, мы чувствуем друг друга, и она почувствовала, что я нащупал нерв… А когда я связал ее имя – Маргарита Жемчужникова – с именем Валерия Марголина…

– Ты сказал, что твоя теща не пожелала разговаривать с тобой?

– Нет, она попросту выставила нас вон, и нам с Ольгой Михайловной и Володей пришлось ночевать у Володиных родителей. Вот они-то и назвали имя того парня, с которым якобы сбежала из дома Ирина, но сказали, что Ирина сбежала из дома сама, без парня, что этот Марголин заставлял ее ходить к нему на речку, ночью, и грозил: если она не придет, то он примется за ее младшую сестру… Девчонки были совсем еще дети… Но Ирина не выдержала и уехала, никому и ничего не рассказав, и тогда Марголин изнасиловал Таню… Но Таня не утонула, как говорили в деревне, а утопилась… Но на самом деле она осталась жива… Словом, этот Марголин испортил жизни обеих девочек… А ты, Саша, возьми деньги, не отказывайся. Спокойствие моей жены стоит дороже. Представляю, с каким облегчением она вздохнет, когда узнает о том, что убийство раскрыто и убийца найден!.. Шпагину-то все равно, сам понимаешь…

– Вообще-то, я совершил преступление…

– Ты спас человека… А этот человек, в свою очередь, спас общество от преступника…

Соловьев принял из рук Пирса пакет с деньгами, сунул в карман. Мужчины пожали друг другу руки. Пирс был так счастлив, что не мог уже думать ни о ком, кроме Риты… И он знал: какое бы ни было ее настоящее имя, он все равно всегда будет звать ее именно так… Хотя, может, привыкнет и к другому имени…

– Ты рассказал Кате, что она едет не просто в Лондон, но и к своей родной тетке?

– Я расскажу ей в самолете… Я не хотел, чтобы Бантышев узнал об этом от нее… Пусть он все узнает в свое время, хотя не думаю, что это когда-нибудь случится… У меня такое предчувствие.

На сапфировом табло появились белые строгие буквы: объявили регистрацию на рейс… Катя бросилась обнимать отца, потом Лилю, Желтухина, отчего-то растрогавшегося, с мокрым от слез лицом.

– Дядя Боря, обещай, что приедешь к нам, обязательно, и что будешь здесь присматривать за папой… И ты, Лилечка, смотри за ним, сама знаешь, какой он – как ребенок… Я не знаю, когда вернусь и что вообще меня ждет, но уверена, что буду очень счастлива… Берегите друг друга, не предавайте, – голос ее дрогнул. – Когда люди предают друг друга, они болеют не только душой, но и телом… как моя мама… Ты все понял, папа?

Она вдруг рванулась к нему и уткнулась лицом в его грудь, разрыдалась. Питер гладил ее по плечам, волосам, просил успокоиться, говорил, что им пора идти…

– Питер, ты отвечаешь за Катю, – сказал Бантышев, пожимая тонкую юношескую ладонь Питера. Потом, повернувшись и встретившись взглядом с Оливером, поймал и его за руку, притянул к себе: – Оливер, я очень надеюсь на вас… Проследите, чтобы Катя писала мне, я каждый день буду проверять почту… Если она будет молчать, я сам прилечу в Лондон… Все адреса и телефоны у меня, слава богу, есть… Лиля, не плачь, с ней все будет хорошо, ты же сама хотела этого…

Но Лиля тоже не выдержала, она стояла между Бантышевым и Желтухиным и отчего-то сильно и громко плакала.

Ольга Михайловна тепло попрощалась с Оливером и Питером, поцеловала в теплую щеку взволнованную Катю:

– Дай бог тебе счастья, девочка…

А на самом деле из груди рвалось:

– Ты встретишь в Лондоне свою настоящую тетку, ты себе и представить не можешь, как она тебя ждет! Так что ничего не бойся, ты будешь там своя – роднее не бывает!

Ольга Михайловна была страшно горда своей отлично выполненной миссией и считала, что в том открытии, которое они случайно совершили в Каменке, есть и ее заслуга. Еще она знала, что летом снова посетит Дубровник, где в своем прекрасном и просторном доме соберется уже вся семья Пирсов: Рита (то есть Таня), Оливер, Питер и Катя. Прекрасная компания, чудесные люди… И она для них тоже будет не чужая.

22. Москва – Лондон. Ноябрь 2005 г. Катя

В салоне самолета пахло как-то особенно, изысканно, а какие красивые, небесно-голубого цвета, были кресла! Катя двигалась между рядами как во сне, ничего не соображая и думая только об одном: поскорее сесть, занять свое место в салоне, в воздухе, в этой жизни… Главное, чтобы рядом был ее Питер, которого она любила и без которого уже не представляла себе ни одного часа, ни одной минуты. Они постоянно держались друг за друга, и им нравилось, когда их тела касались, когда дыхание смешивалось… Она знала, что, когда самолет поднимется в воздух, Питер уснет на ее плече – или наоборот… Но все случилось не так, как она думала. Питер уснул, закинув голову на специальную подушечку, а Катя с Оливером, по его же просьбе, пересели на другой, пустующий ряд, чтобы поговорить. Стюардесса принесла коньяк, и Катя, чувствуя, что Оливер станет говорить ей какие-то серьезные вещи (уж слишком скучным и озабоченным было его лицо), решила пригубить жгучий спасительный напиток…