Сибирская амазонка - Мельникова Ирина

— Но откуда о ратниках узнала охранка?

— Насколько мне известно, кто-то подбросил Ольховскому письмо, где предупреждал его о скором ограблении Чурбанова бандой головорезов в черных балахонах.

— Я немного занимался этим ограблением, — сказал Алексей задумчиво, — и, сдается мне, уж не сам ли Чурбанов, а может, Усвятов, его секретарь, подбросили это письмо.

Они этих ратников, похоже, больше, чем черт ладана, боятся.

Книги и образа, которые хранятся в коллекции, явно из скитов и большей частью, несомненно, добыты не праведным путем. Усвятов в беседе со мной упоминал, что Чурбанову угрожали незадолго до ограбления его дома…

— Я с тобой согласен, Чурбанову есть что скрывать.

И если Евпраксия рискнула появиться в Североеланске, дел купец натворил нешуточных.

— Расскажи мне о ней все, что знаешь, — попросил Алексей. — Я теперь нисколько не сомневаюсь, что их привел сюда Паисий.

— Расскажу, — Константин положил ему здоровую руку на плечо, — но только позже… если получится. Смотри, они уже здесь!

Алексей поднял голову и замер, потрясенный увиденным.

Около десятка фигур в черных одеяниях с надвинутыми на лица капюшонами с красной каймой, с посохами в руках, образовав полукольцо, стояли на камнях. Сзади неприступная скала, впереди — ратники веры. Отступать было некуда.

Алексей посмотрел на пса. Ветер дул в сторону ратников, и Соболь не почувствовал их приближения. Но, заметив их, встопорщил шерсть на холке и, присев по-волчьи на задние лапы, изготовился к атаке на чужаков.

— Однако! — сказал Константин и спрятал пистолет за пояс. — Они пришли раньше, чем я ожидал.

— Я буду отстреливаться, — прошептал Алексей. — Не собираюсь погибать просто так.

— Не кипятись, — произнес сквозь зубы Константин, — оглянись и посмотри вверх.

Алексей оглянулся. На вершине скалы виднелись еще три ратника, вооруженные луками и короткими копьями.

— Ладно, я подчинюсь, — сказал Алексей и, затолкав по примеру бывшего офени револьвер в карман тужурки, взял пса за ошейник.

— И то дело, — посмотрел одобрительно Константин. — Возможно, они не сразу нас прикончат, если покажем свое смирение.

— Твоими бы устами да мед пить, — скептически хмыкнул Алексей и, пригнувшись к уху Соболька, приказал:

— Живо в камни, и чтоб духу твоего здесь не было!

И пес понял его. Посмотрел на Алексея почти по-человечьи умными глазами и юркнул в заросли.

Ивану казалось, что он видит кошмарный сон. Руки и ноги его ломило от боли, спина горела, словно по ней с десяток раз прошелся кнутом не в меру ретивый палач. Рот раздирала вонючая повязка. Колючая ткань царапала небо и язык, страшно хотелось пить. Из-за повязки ему никак не удавалось сглотнуть слюну, и она текла у него по подбородку длинной струйкой, как сопли у деревенского дурачка.

Иван попытался извернуться и принять более удобное положение, но веревки, которые стягивали его запястья и голени, не позволяли сделать этого. Он выругался и, только услышав вместо собственного голоса нечленораздельное мычание, понял, что все эти события происходят наяву. В темнице, где он сидел на корточках, привязанный за руки и ноги к деревянному столбу, было очень темно. К тому же его лицо почти вплотную притиснули к столбу кожаным ошейником с шипами, который не позволял ему посмотреть в сторону, откуда шел слабый, мерцающий, похожий на лунный, свет.

Поза, в которой он находился, была не просто неудобной.

Она была крайне унизительной. Впервые старший агент по особо важным делам Североеланского уголовного сыска Иван Вавилов оказался в таком положении, из которого, как ни прикидывал, выхода не находил. Он догадывался, кто мог его захватить и поместить в эту примитивную темницу. Но более всего он беспокоился о судьбе Алексея. С наступлением темноты Иван и близнецы принялись искать его вдоль ручья, где тот собирался ловить хариусов. Но Алексей исчез бесследно.

Возможно, в пылу азарта ушел дальше по берегу, хуже, если заблудился, и самый бесперспективный вариант — если его тоже захватили ратники.

Последнее, что хорошо помнил Иван, это громкий лай Белки, которая бежала в десятке шагов впереди него. Темнота в горах наступает быстро, поэтому они решили не рисковать и не уходить далеко друг от друга. Все это время он слышал голоса близнецов, которые пошли вверх по ручью в поисках Алексея, и весело перекликались. С собой они взяли Соболька, поэтому Иван не слишком беспокоился, что ребята потеряются.

Самому же Вавилову досталась Белка, вздорная и драчливая лайка, которая вечно задирала своего братца. Поэтому, когда она вдруг залаяла, Иван подумал, что вернулся Соболь.

Он окликнул собаку, но та не двигалась с места и продолжала лаять на темные заросли, не обращая на его окрики никакого внимания. Иван сделал шаг, другой, потянул с плеча карабин… И вдруг что-то резко рвануло его за ногу. Он совершил полный кувырок в воздухе, почувствовал, что взлетает вверх, и в следующее мгновение уже болтался головой вниз, раскачиваясь в воздухе, как гигантский маятник.

«Петля…» — успел он подумать прежде, чем потерял сознание. И очнулся уже в этой грязной дыре, в полной темноте, связанный по рукам и ногам, как последний куриный воришка, без всякого почтения к своему довольно важному полицейскому чину.

Более всего Ивана угнетало, что он попал в плен без малейшего сопротивления со своей стороны. Подловили, мерзавцы, как тетерева на току. И, видно, нарочно караулили, не зря Белка ворчала на заросли. Именно там ратники устроили на него засаду, а он ждал этого, берегся как мог, но в решающий момент сознание словно отключилось. Наказание за беспечность не заставило себя ждать. И самое главное, он не помнил, кто и как снимал его с дерева, которое выпрямилось и вздернуло вверх петлю, стоило Ивану зацепить ее ногой. Не знал, каким образом и куда его доставили, равно как и то, что случилось с близнецами и Алексеем.

Он пошевелил плечами и бедрами, проверяя, насколько туго затянуты веревки. Спина у него затекла, ноги онемели, и, когда Иван напряг мускулы, их пронзили тысячи иголок, это побежала по жилам застоявшаяся в сосудах кровь. Вавилов выругался про себя. Похоже, он уже не первый час пребывает в подобном положении, и сколько еще ему отмерено, известно только его тюремщикам.

Иван прекрасно понимал, что терпение ратников истощилось. Они и так позволили им подобраться слишком близко к Шихану. Возможно, это являлось следствием добрых отношений с Шаньшиным или их просто заманили, как глупых щенков, чтобы наказать за чрезмерное любопытство? Но неужели атаман позволит ратникам расправиться со своими гостями?

Или законы гостеприимства в пожарской тайге почитаются меньше, чем те, по которым живут эти мрачные типы в черной бахотне?

Несмотря на свое незавидное положение, Иван пока не отчаивался. Он верил, что близнецов не тронули, чтобы не осложнять отношений со станицей. Тогда они вполне успеют сообщить своему бате о незавидной участи Ивана Вавилова и о том, что Алексей тоже исчез. Иван отгонял от себя не слишком веселые мысли. Ему не хотелось верить, что Поляков погиб.

Если его тоже захватили ратники, то сейчас их просто держат отдельно друг от друга Возможно, опасаются, что вдвоем они непременно найдут способ, как ускользнуть из объятий Евпраксии и ее доблестной рати.

Он опять пошевелил затекшими чреслами, чем вызвал новый приступ боли и поток сквернословия, который Иван, как никогда в жизни, желал выпустить наружу, но мерзкая повязка, раздиравшая его рот от уха до уха, сдержала и эти его порывы.

Его окружала абсолютная тишина, и, как Иван ни прислушивался, его ухо не уловило ни единого звука, кроме тех, что возникали по его вине» издаваемое носом сопение и скрип столба, к которому он был привязан. В какой-то миг ему почудилось слабое движение воздуха, которое и ветерком нельзя было назвать. Так, легкое касание, словно некто невидимый провел перышком по щеке.

Иван насторожился. За его спиной что-то прошуршало, будто прошмыгнул маленький зверек, мышь или крыса. Иван поежился. Не хватало, чтобы крысы затеяли здесь свой хоровод. Эти гнусные твари мгновенно сообразят, что пленник совершенно беспомощен, и тогда он пожалеет, что родился на свет. Они расправятся с ним в одночасье, быстрее, чем мошка с несчастным Голдовским.

Совсем некстати он подумал о Маше и детишках. И мгновенно постарался отогнать эту мысль. Он никогда не обманывал жену и раз пообещал вернуться к ней живым и здоровым, то обязательно свое слово сдержит. Разве не было в его жизни более опасных, смертельно опасных передряг? И он с тоской признал: нет, не было! В прошлом всегда просматривался хоть какой-то выход, на этот раз он его не видел.

За спиной опять что-то прошуршало. Так осыпается песок или сухая земля. Затем что-то довольно громко заскрипело.

В его темнице стало заметно светлее, а вместе с ветерком в нее проникли не слишком приятные резкие запахи, которые показались Ивану знакомыми. Он принюхался: похоже на запах конюшни, но тут же отвлекся от этого занятия, почувствовав уже более сильное движение воздуха. Словно открыли и закрыли дверь. Или окно? Опять что-то скрипнуло. Иван напрягся. Он кожей чувствовал чье-то присутствие за своей спиной. Но путы и ошейник держали его крепко, не позволяли повернуть голову, подать голос… Он терялся в догадках. Если это ратники пришли по его душу, то почему медлят? Почему нерешительно топчутся, словно боятся подойти к нему? Они были гораздо смелее, когда вынимали его из петли. Правда, тогда он находился без сознания, но разве сейчас он в состоянии оказать сопротивление, сидя в подобной позе?