Обратный отсчет - Малышева Анна

– Мне было тридцать пять, ей девятнадцать, когда мы поженились. Обычно молодые девушки идут на такие браки только по расчету… Тем более сами видите – я не красавец, на кинозвезду не тяну. А она была…

– Она еще есть, – довольно резко поправил его Дима, отчего Шурик даже слегка заикнулся.

– Да-да, я не то хотел сказать! Для меня она давно уже потеряна, вот я так и говорю… Для меня ее пять лет уже нет. Знаете, я тогда никак не мог поверить, что она согласилась выйти за меня замуж. Ну, что я из себя представлял? Да, у меня отличная квартира в центре, а все остальное – как у всех. Не из-за квартиры она за меня вышла, уверяю вас! Она же была у меня прописана, и что? После развода сразу выписалась – по своей инициативе. Даже не обсуждала этот вопрос!

Шурик говорил с гордостью, словно такое поведение бывшей жены ясно свидетельствовало о ее любви.

– Денег я никогда много не зарабатывал, развлечений особых ей не доставлял, даже когда ухаживал… Не понимаю, почему она за меня пошла? Вы с ее матерью знакомы?

От неожиданности Дима вздрогнул и признался, что да. Шурик уловил замешательство в его голосе и кивнул:

– Странная особа, согласны со мной? У нее такой взгляд, будто ты ей что-то должен. Я бы понял, если бы Люда просто хотела от нее уйти – к кому угодно, девушки ведь часто так выходят замуж. Но ведь нет – она нормально ладила с мамой! А сама мама была против меня, удивляюсь, как Люда с ней не поссорилась!

– По-моему, она вообще против всех на свете, – буркнул Дима. Его тяготил этот разговор, вылившийся в исповедь, но оборвать его было трудно – у Шурика был вид человека, изголодавшегося по общению.

– Да, такой тещи врагу не пожелаешь! Но знаете, Люда как-то умудрилась отстранить ее от нашей семьи. Или уж та сама отстранилась, теперь не поймешь. Мы так хорошо жили, пока не случилась эта дикая история с Марфой…

Он закурил новую сигарету – Дима уже потерял им счет – и нервно продолжал, озираясь по сторонам, будто их могли подслушивать:

– Это произошло именно в такой период наших отношений, когда все было лучше некуда. Мы думали о ребенке, представляете? О ребенке, а не о разводе! Но как-то заболела мать Люды, и она на время переехала к ней, чтобы поухаживать. Я заезжал к ним каждый день после работы, видел жену полчаса, не больше, задерживаться не мог, ночевать там – тоже. Дома бардак, питался консервами… И вдруг ко мне заявляется Марфа.

Шурик судорожно сглотнул, будто что-то его душило.

– Сперва она притворилась, будто хотела застать дома Люду, потом начала ахать – как это она ничего не знала о том, что ее мать больна! Предложила приготовить мне обед на пару дней – она очень хорошо готовит…

– Я знаю. – У Димы что-то неприятно сжималось внутри с тех пор, как речь зашла о Марфе. Теперь он точно знал, кого именно ревнует.

– Да? – почему-то обрадовался тот. – Отличные у нее получаются супы, вы пробовали? Когда мы приезжали к ней в гости, на первое она всегда подавала суп! Ну вот. Варит она мне этот суп, режет какой-то салат, я, конечно, счастлив, отыскал в шкафу бутылочку вина… Черт меня дернул! Но ведь она хоть и подруга жены, а все-таки гостья, понимаете? Мы сели за стол, немного выпили… А то, что потом произошло, я как страшный сон вспоминаю. Она стала ко мне приставать, делать всякие намеки!

– Ну, знаете! – возмутился Дима. – Она – к вам?! Марфа говорила наоборот!

– Да, потом и наоборот, – признался Шурик, тщетно отыскивая сигарету в опустевшей пачке. – Со мной что-то случилось, я голову потерял! Марфа очень интересная женщина, вы не находите?

Дима предпочел оставить этот вопрос без ответа, и общительный собеседник вынес вердикт за него:

– Такую редко найдешь! Тем более она сама навязывалась! Села ко мне на колени, представляете? Я просто обалдел, не знал, что думать! Она говорила, что я давно ей нравлюсь, что Люда ничего не узнает, что все останется между нами, будем встречаться у нее на квартире, в удобное для меня время… Чего она только не наговорила! И я… В общем, я совершенно рехнулся, не понимал, что делаю, полез к ней с поцелуями… Она отвечала на них…

– Зачем вы мне это рассказываете? – не выдержал Дима. Его щеки пылали от бешенства, но в зеленых неоновых сумерках это было незаметно. Больше всего ему хотелось плюнуть Шурику в его сверкающие очки и заставить тем самым заткнуться. Самым худшим было то, что Дима чувствовал – тот говорит чистую правду, а не привирает из мужского хвастовства. Но как такое могло случиться?! Что могла найти такая женщина, как Марфа, в этом неприметном преподавателе техникума, даже при условии, что пять лет назад лысина у него была поменьше?