Зной - Келлерман Джесси

«А еще сделать можете? — спрашивал он, приходя за ними. — Постарайтесь на следующий год начать пораньше». Ему я их продавала со скидкой. И все равно получала временами несколько сот долларов.

В общем, какое-то время меня это занятие радовало.

— А почему вы его забросили?

— Я отказалась от него, когда покинула те места — перебралась к Реджи, — мне хотелось забыть обо всем, что со мной произошло. Я обзавелась новыми друзьями. Стремилась зажить настоящей жизнью. Спрятала глину и не прикасалась к ней, пока не встретила вашего отца. В первый год знакомства с ним я слепила две статуэтки и подарила ему на Рождество. Сначала собиралась сделать одну, но передумала — мне не хотелось, чтобы она томилась одиночеством. Вот и слепила две. Иисуса и… — она ухмыльнулась, — вампира.

— Если вампир проголодается, — сказал Карлос, — он сможет припасть к руке Иисуса.

Глория невольно рассмеялась.

— Глины у меня в чулане осталось — еще лет на двадцать хватило бы. — Глория улыбнулась. — После этого я сказала Карлу, что хочу поучиться рисунку.

Она глубоко вздохнула, удивляясь собственной словоохотливости.

— И вы никогда не думали о том, чтобы стать художницей.

— Я думала о том, чтобы стать врачом. Много о чем думала. Но только этим и ограничивалась: думала то об одном, то о другом. Ах да, — сказала она, вспомнив кое-что еще и почувствовав, что разговор сам ведет ее за собой, избавляет от излишков энергии, — помимо прочего, я зарабатывала тем, что печатала на машинке. Освоила эту премудрость, когда в школе училась. Все же вокруг знали, что мне нужны деньги. Ну и приносили мне на печать то да се. Письма к родным, например. Один из соседей приходил ко мне каждую неделю с письмом к матери, которая жила в Гватемале. Он очень беспокоился о ней, потому что там шла война. Ее убили, но он узнал об этом, лишь поехав туда.

Впрочем, как правило, люди писали о радостных новостях. Скажем, сообщали своим родителям, что у тех появился внук. Платили они мне столько, сколько сами считали правильным, — обычно пятьдесят центов за страницу. У меня на это по нескольку часов в день уходило. Машинка у нас была хорошая, «Оливетти». Откуда она взялась, я уже и не помню.

Глория помолчала немного, а потом добавила:

— Вообще-то, я думаю, что ее Хезус Хулио где-то спер. — И засмеялась. — Придется немного постоять… — заливаясь смехом, прокашляла она.

Глория сдала машину к обочине, затормозила, выключила двигатель и добрых две минуты просидела неподвижно.

— Ох… — выдавила она, прижимая ладонь к груди. — Ох. Ох, вот что мне было нужно…

Она откинулась, часто-часто моргая, на спинку сиденья.

— О господи…

— Хотите, я поведу?

— Нет-нет. Все в порядке. Я… кошмар какой-то.

Она улыбнулась, и Карлос улыбнулся ей в ответ.

Следующий поворот вывел их на давящийся грязью суррогат дороги. Теперь они ехали, как на верблюдах, кренясь то в одну сторону, то в другую. Путь, по которому следовал «додж», определялся здесь не водительским мастерством Глории, а диверсионным своенравием камней и выбоин.

— Ваш прежний муж был человеком религиозным? — спросил Карлос.

— Ни в малой мере.

— Мне просто интересно, как это происходит.

— Что именно?

— Есть люди верующие и есть неверующие, — ответил он. — И как правило, общих тем для разговоров у них находится мало.

— Ну так их и у нас мало находилось, — сказала Глория. — Это было одной из наших проблем.

— Тогда почему же вы за него вышли?

Руль крутнулся в ее руках, Глория вернула его на место.

— Этак мы скоро с дороги слетим, — пробормотала она.

— Отвечать вы не обязаны, — заметил Карлос.

— Отчего же, отвечу, — сказала она. — Потому что была одинока.

— Это хорошая причина, — согласился он.

— Нет. Нисколько. Для брака — самая худшая.

Он кивнул.

— После того как умерла моя мать, — сказала Глория, — я целый месяц была сама не своя. И когда познакомилась с Реджи, подумала, что он — именно тот, кто мне нужен. Полицейский — с ним я буду в безопасности. То, что без пистолета он производит впечатление куда менее волнующее, я поняла гораздо позже.

Карлос усмехнулся.

— Развод сильно помог мне, — сказала Глория. — Я сумела взять себя за шиворот и как следует встряхнуть.

— Выходит, и от брака бывает прок.

— Разумеется, и, по крайней мере, развод показал, что Реджи ошибся, сказав, что мне будет его не хватать.